Они поклялись победить
Шрифт:
Старший лейтенант посмотрел влево, встретился взглядом с сержантом Беденко. Тот рукой подал сигнал, что готов к отработке цели. Лихолетов показал ему вперед и поднял вверх два пальца, что означало: на его направлении снайперская группа из двух стрелков. Беденко кивнул, сигнал-предупреждение принял. Лихолетов повернулся направо. Шохин также смотрел на него. И его командир группы предупредил о том, что в доме, на чердаке – так как и четвертое, и пятое здание имели один этаж – могут находиться два снайпера. Шохин спокойно кивнул в ответ.
Лихолетов имел возможность снять
Из домов вышли Беденко и Лепшин. Лихолетов объявил сигналом руки сбор группы. Бойцы подошли к его позиции. Доложили: в четвертом доме уничтожен один снайпер, в пятом двое.
– Кто они? – спросил Лихолетов.
– В смысле? – удивился Беденко. – Снайперы.
– Я не об этом. Мужики?
– У меня был один чушок, – ответил сержант. – Молодой чеченец.
– А у меня двое: один чечен, другой славянин, – доложил Шохин.
– Славянин?
– Так точно!
– А вот мне попалась женщина; возможно, бабой был и первый номер. Трупы обыскали?
– Так точно. Ничего, кроме обойм к винтовкам и биноклей, не нашли.
– Никаких документов, писем, фото?
– Никак нет! Даже сигарет не было.
– Понятно. Заняли круговую оборону, я на крышу своего объекта.
Старший лейтенант поднялся на деревянные перекрытия чердака и увидел первый труп. Мужчина. Перевернул его. Пуля, попав в затылок, вышла через ухо. Снайпер, судя по внешности, был либо чеченцем, либо представителем какой-то другой кавказской национальности. Осмотрел карманы камуфляжа. Ничего. Женщина лежала на спине, раскинув руки и запрокинув голову. Лихолетов подошел к ней, присел на корточки. Глаза снайпера остались открытыми и с каким-то немым укором, постепенно мутнея, смотрели на офицера. Аккуратная дырочка во лбу совершенно не портила красоты молодой женщины. Лихолетов обыскал и ее. Также никаких документов не нашел. Поднял винтовку снайперши: на ней ни единой зарубки. Возможно, сегодня она впервые вышла на охоту. И этот первый раз стал для нее последним. А может быть, она не отмечала на прикладе количество убитых ею солдат и офицеров Российской армии. Лихолетов вздохнул, подумав: неужели жажда денег до того сводит людей с ума, что они теряют человеческий образ? Что ж тебе дома-то не сиделось, красавица? Наверняка пользовалась успехом у мужиков. Нет, подалась сюда, молодых ребят за бабки отстреливать… Вот и получила расчет.
Закрыв ее глаза, Лихолетов спустился к бойцам группы:
– У моих снайперов тоже никаких документов.
– Баба-снайпер наша или чеченка? – спросил Беденко.
– Она не наша, Паша. И она не женщина… Так, что-то я стрельбы не слышу.
И действительно, в секторе повисла непривычная тишина. Что, вражеские стрелки услышали очереди и, поняв, что за ними ведется охота, по-быстрому отошли в глубь развалин? Возможно. А возможно, и выжидают.
Сработала сигналом вызова радиостанция.
– Леший!
– Вьюга! Что у тебя по обнаруженным снайперам?
– Отработали пять рыл, среди них одну даму славянской внешности. Ни документов, ни личных вещей при снайперах не обнаружено. Винтовки, боеприпасы и бинокли забрали. Находимся у места отработки. Выстрелов не слышно.
– Да, снайперы после очередей твоих орлов замолчали, – подтвердил капитан Телинский. – Пока в твоем секторе тишина. До связи!
Через минуту Лихолетова вызвал особист майор Лифанов:
– Значит, ты пятерых снял?
– Группа сняла.
– Не важно. Что думаешь делать дальше?
– Вот как раз и думаю. То ли продолжить прочесывание местности, то ли выждать, пока снайперы вновь не проявят себя.
– Оставайся на месте. Стрелки духов, если не отошли, то, въехав, что против них действуем мы, наверняка приготовились на своих позициях к обороне. Их позиции просчитать невозможно. А нарваться на них, продолжая зачистку, очень даже легко. Так что жди. А если они отошли, то и хрен с ними. В 3.00 группе отход на плацдарм.
– Понял! Действую только по наводке. У вас как дела?
– Троих уничтожили, сейчас четвертым ребята занимаются. Уйти хотел, но мы его обложили. Попытаемся живым взять!
– Понял, удачи, до связи!
Передав гарнитуру Белому, Лихолетов осмотрелся и произнес:
– А ну, ребятки, пойдем-ка мы в дом. В третий, где не было духов. Нам приказано действовать по наводке, и торчать на улице не вижу никакого смысла.
– Всю ночь будем шарахаться по сектору? – спросил Артюшин.
– До трех часов. В 3.00 отход на исходные позиции.
– Ну, это еще куда ни шло.
– Не проявятся больше сегодня духи! – раздумчиво сказал Беденко.
– Почему?
– А на хрена ихней козе наш баян? Они работают поодиночке, в лучшем случае малыми группами. Врубившись, что по их душу в сектор вошло наше подразделение, и не зная его численности, стрелки отсюда свалят. Они мастера убивать из засады, но сами подыхать не желают.
– Подыхать никто не желает… Ладно, следуем в дом, в охранение первым заступает рядовой Артюшин! Смена каждые полчаса. Вперед!
Группа Лихолетова укрылась в уцелевшем от бомбардировок здании. До трех часов по позициям батальона из частных секторов вражеские снайперы не стреляли. Не стреляли они и до утра. А в 3.00 группы покинули сектор, одновременно с началом захвата 7-й ротой третьего дома ближнего, первого квартала. По итогам рейда двух групп восемь снайперов было уничтожено, одного бойцам Лифанова удалось-таки взять живым. Его доставили на КНП батальона и посадили в одиночную комнату под охрану бойцов капитана Уханина. Его Голубятников решил допросить позднее, после того, как роты проведут передислокацию.