Они принадлежат всем. Для диких животных места нет

Гржимек Бернгард

Какое спортивное зрелище открылось перед нашими глазами! Азанде помчались вслед за слонами с невиданной быстротой. Известно, что слоны не в состоянии долго бежать: в лучшем случае 100 метров они пробегут со скоростью 30 километров в час, после чего сразу же сбавляют темп и трусят уже со скоростью 15–20 километров в час. Слонята начали понемногу отставать от взрослых, и преследователи занялись исключительно ими. Семимильными прыжками самый быстроногий из азанде припустился за одним из отставших слонят. На бегу он даже полуобернулся в нашу сторону, и рот его растянулся в торжествующей улыбке — он явно хотел продемонстрировать нам, на что способен. В следующий же момент он ухватил слоненка за хвост и стукнул его другой рукой по заду. Слоненок со страху пустился было бежать быстрее, но поздно: его преследователь ловким движением надел канатную петлю на левую заднюю ногу животного.

Держась за конец каната, он повис на нем всей тяжестью, так что слоненок был вынужден волочить его за собой. Силы его при этом, разумеется, быстро иссякали. Другой азанде подскочил к слоненку спереди и толкнул изо всей силы. Слоненок тотчас же бросился на обидчика, оттопырив уши и подняв для удара хобот. Этот момент использовал второй ловец, чтобы замотать конец каната вокруг дерева. И вот уже подоспели три-четыре других ловца; тыча железными прутьями в привязанного пленника, они вызывали его на все новые и новые атаки. Изловчившись, на него набросили вторую петлю, конец которой закрепили вокруг другого дерева.

В это время к месту действия с противоположной стороны стал приближаться на своей лошади Мизонн. Он так был увлечен происходящим, что не заметил, как огромный самец отделился от стада и припустился бегом назад на помощь кричащему во всю мочь детенышу. Корнаки заорали и стали махать руками, предупреждая своего начальника об опасности, но тот принял это за изъявление восторга по поводу удачной поимки и не отреагировал на предупреждение. Когда же он наконец оглянулся, разъяренный слон был уже в восьми метрах от него. К довершению несчастья, лошадь его в это время споткнулась и не сумела сразу же пуститься в галоп.

Я похолодел. Но здоровенный взбешенный слон, не добежав до всадника, размахнулся передней ногой и ударил изо всей силы по термитнику; сам он от этого удара потерял равновесие и рухнул вперед, упершись своим широким лбом в землю. Пока он снова сумел подняться на ноги, Мизонн был уже вне опасности.

Подобные происшествия отнюдь не редкость при отлове слонов. Обычно в таких случаях нападающих животных удается прогнать холостыми выстрелами (станция борется за то, чтобы как можно меньше слонов было убито). Но случается, что в убегающем стаде позади оказываются не слонята, а взрослые особи. Вошедшие же в раж ловцы забегают вперед (что запрещено правилами) и стараются поймать несущихся впереди слонят. Вот тогда-то и происходят несчастья, оканчивающиеся порой смертью преследователей. Как-никак за последние 30 лет уже 15 человек поплатились жизнью во время отлова слонов, не говоря уже о бесчисленных тяжелых ранениях, которые ловцы сплошь и рядом получают.

Когда маленького слона привязывают к дереву, это еще не означает, что он пойман. Если ему посчастливится разорвать свои путы — он спасен. Корнаки не будут его догонять вторично — они к этому моменту уже слишком вымотаны. И даже если это взбешенное, рвущееся во все стороны маленькое существо остается накрепко привязанным к стволу, это все еще не означает, что его доставят целым и невредимым в лагерь. Прежде половина таких пленников погибала, теперь только каждый десятый. Это достижение — целиком заслуга прирученных, отдрессированных слонов-мониторов.

Мы видели, как это делается. Два взрослых слона, на спине которых сидят корнаки, становятся слева и справа от бушующего «дикаря». Тогда тот понемногу успокаивается и начинает осторожно ощупывать сородичей своим маленьким хоботом. Конец петли, накинутой ему на шею, прикрепляется теперь к ремню, опоясывающему одного монитора. Веревка, опутывающая заднюю ногу малыша, прикрепляется ко второму взрослому слону. После этого все трое спокойно и не спеша трогаются в путь, слоненок все время посередине. Процессия идет не спеша, с остановками для отдыха и еды, пока не доберется до лагеря. В случае, когда новичок начинает вести себя строптиво или злобно, большие слоны сдавливают его с обеих сторон, да так, что у него дух перехватывает. От этого у слоненка сразу пропадает всякая охота капризничать.

Когда мы в тот вечер вернулись домой, то замертво упали на свои постели — до того жутко вымотались за этот день.

Ho недавно отловленным слонам было, наверное, еще хуже, чем нам. Ни один из них не находился здесь еще и двух месяцев — все сплошные «новобранцы». Живут они по двое или по трое в краалях из вкопанных в землю столбов, напоминающих густой штакетник. Построены эти краали в прохладной тени высоких деревьев. Рано утром, в 6 часов, такой маленький слон вместе со своим монитором, к которому он привязан длинной веревкой, отправляется на пастбище; в 11 все, мал и велик, идут купаться к реке Дунгу. Слонята

еще боятся зайти поглубже в воду и топчутся возле самого берега, но серые великаны заходят на самую середину реки, погружаясь в воду так, что сверху остается только самая макушка. На этот «островок» и перебираются сидящие на их спинах корнаки, но купаться они не решаются — в Дунгу много крокодилов. Все еще помнят, как несколько лет назад на этом самом месте один корнак нечаянно соскользнул со спины своего слона в воду и в ту же минуту был схвачен крокодилами и разорван на части. Случается, что слон, если крокодил слишком близко к нему подплывает, поддевает его бивнем и подбрасывает высоко в воздух.

Маленькие слонята очень скоро привыкают к своему новому стаду и совершенно свободно бегут рядом с мониторами, тщетно ища у них меж передних ног вымя, из которого можно было бы раздобыть себе молока. Если в стаде есть кормящая слониха, то возле нее иногда топчутся, как цыплята вокруг наседки, одновременно по десять слонят. Такую необычную картину можно увидеть, пожалуй, только в одном месте на Земле — здесь, в Гангала-на-Бодио.

После купания слонятам приносят в ведрах молоко с отваренными рисом и кукурузой. Отлов маленьких детенышей значительно легче и не несет таких потерь, как отлов подростков. Но совсем маленьких слонят удается выращивать без матерей только с тех пор, как появилось в продаже порошковое молоко, которое в больших количествах можно транспортировать во внутренние районы Африки. Прежде такие «беби», как правило, вскоре погибали. Съев свой молочный завтрак, слонята спят до 16 часов в тени крааля, затем снова идут купаться, вечером получают еще одну порцию пойла и целую кучу свежих веток на ночь.

Только спустя полгода, в июне, начинается их обучение. Занятия проводятся по часу в день по индийскому образцу. Слонят обучают послушанию без битья, но с применением силы.

Делается это так. Молодому слону стреноживают передние и задние ноги и привязывают его между двумя столбами, стоящими на расстоянии шести метров один от другого. Потом задние ноги дергают за веревку назад, а передние — вперед, так что слон падает на брюхо; при этом непрестанно выкрикивают команду «лежать!». Слону не остается ничего другого, как повиноваться. Как только он соглашается добровольно лечь по команде, веревки ослабляют, а кроме того, еще дают в качестве награды что-нибудь особенно лакомое. После короткой передышки все повторяется сначала. Вскоре уже все маленькие слоны добровольно соглашаются ложиться на землю по команде, тут же протягивая хобот за вознаграждением.

Затем начинается второй этап обучения — корнак пытается сесть на спину своего ученика, что поначалу тоже встречает отчаянное сопротивление. Там же, меж двух столбов, новобранца обучают поднимать хоботом с земли различные предметы и подавать их корнаку, сидящему на его спине. Это очень важно для дальнейшей работы, потому что далеко не всюду корнак может слезть со спины слона, если что-нибудь уронил или захочет что-то поднять с земли.

Эти африканские корнаки сидят совсем по-иному на спинах рабочих слонов, чем индийские, и, на мой взгляд, значительно неудобнее. В Индии, да и у нас в зоопарке, на слоне сидят верхом, как на лошади, свесив ноги по обеим сторонам за ушами. Африканцы же сидят, подобрав колени, на самой верхушке спины слона и держатся за веревку, продетую за передними ногами животного и опоясывающую его мощное туловище. Но поскольку позвоночник слона не самое удобное место для сидения, корнаки подкладывают под себя круглую, похожую на тарелку подушечку, сплетенную из волокон растений. Если корнаку нужно, чтобы слон шел прямо, он обеими ногами упирается ему в затылок, если он хочет повернуть его вправо, то нажимает на шею левой ногой; нажатие короткой сучковатой палки на холку означает «стоп». Разумеется, все эти действия сопровождаются словесными командами.

Так молодой слон приучается слушаться своего наездника, однако для перестраховки во время прогулок он все еще привязывается за ошейник на длинной веревке к монитору. По команде он ложится на землю и позволяет стреножить себе передние ноги, перед тем как его пускают самостоятельно ластись на пастбище.

Спустя восемь месяцев обучение окончено, и слон в основном приручен. Тогда на него надевают специальную слоновью сбрую, настолько тяжелую, что одному человеку ее невозможно поднять. Как только слон привыкает ее носить на себе, к ней прикрепляют с обеих сторон цепи; к цепям спустя какое-то время крепится бревно, и слон волочит его повсюду за собой. Бревно через некоторое время заменяется на легкую повозку, которая постепенно нагружается все более тяжелыми грузами. Приучают слонов перетаскивать тяжести и хоботом.