Они совсем не страшные, детка!
Шрифт:
— Хорошо, а что с нами?
— Все обратно пропорционально. Прилетев к нам они столкнулись с нашей экосистемой и стали взаимодействовать с ней. Но не нужно забывать, что на своих кораблях, на своей одежде, на себе они принесли свою экосистему. Учитывая их технологии, ничего чужеродного остаться не могло, поэтому мы столкнулись с клетками, веществами и микроорганизмами пришедшими к нам из далекого дома расы, которой мы дали название эраки.
— Значит… — Не совсем прямолинейный рассказ Бенедикта, наконец-таки стал собираться в единую картину, — мы становимся как они, а они как мы.
— Возможно, точно не знаю, потому что процесс идет и он идет очень уверенно. Но одно я знаю точно — нейроны в нашей голове работают все активней,
— Но почему люди не заметили изменений?
— Потому что все это протекало медленно. — Верманд пожал плечами. — Относительно медленно. У нас ушли миллионы лет на то чтобы стать людьми, сейчас все происходило с невероятной скоростью, но мы за своими заботами этого просто не замечали. Пока шли эти годы, мы все время занимались спасением своих жизней и вовсе не обращали внимания на улучшающуюся память, на поднимающееся физическое состояние, на инфразвуковой излучатель, собранный без опыта и образца, на создание суперкомпьютеров из металлолома, на разработку гидропонных площадок и первые попытки телепатической связи. Возможно, не у всех изменения так разительны. Я думаю, что чем чаще человек бывал снаружи, тем быстрее и обширнее было влияние. Телепатия ведь открылась не каждому. Но остальные факты говорят за себя Генерал. За четыре года произошел невероятный эволюционный скачок. Еще немного и мы будем как никогда лучше.
Верманд смолк, с радостью глядя на Генерала. Тот сидел на месте и смотрел в пол, поднеся руку ко рту и покусывая кожу пальца. Затем он вдруг резко встал.
— То что Вы говорите, Профессор невероятно, но правдоподобно. Я созову общее собрание, на котором Вы еще раз сделаете свой рассказ. Этим мы сможем успокоить нарастающее недовольство Вашей работой и настроим людей на мирный лад. Думаю, мне получится убедить всех что ожидание — должно стать нашей приоритетной целью в дальнейшем. Исходя из Ваших слов, пройдет еще пара лет и тогда можно будет выйти на поверхность, — Генерал потер ладони, совершенно не обращая внимания на ошарашенные глаза Верманда, — к этому времени там будет лишь большая кучка дурачков в костюмах. Тогда с ними легко будет справиться. Может быть они, совсем отупев, поубивают друг друга.
Он хотел было направится к двери, но Верманд остановил его.
— Что Вы делаете, Генерал? Вы, Вы собираетесь ждать?
— Конечно. — Генерал ответил так, как будто ему был задан самый глупейший вопрос в жизни. — Вы же сами об этом сказали, разве нет?
— Нет, — поперхнувшись, заговорил Верманд и подошел к военному, — нам нужно подготовиться и нанести удар!
— Что? — Генерал посмотрел на молодого человека как на сумасшедшего, но потом его взгляд смягчился. — Ты прекрасно поработал, сынок. Правда. Ты один из лучших жителей этого убежища. Данные собранные тобой помогут всему нашему роду. Я сейчас же пойду на пост связи и попрошу передать твои слова по всему миру. А ты пока пойди, ляг, отдохни. Или, если хочешь, — Генерал перешел на заговорческий шепот, — у меня в комнате есть бутылка настоящего коньяка. Я держал ее для особого случая и он наступил. Приходи ко мне вечером, мы ее откупорим, выпьем немного. Тебе нужно прийти в себя, немного расслабиться.
Генерал не замечал, что Верманд, которого он похлопывал по спине, все больше и больше сутулился. Радостный военный не замечал опустошения на молодом лице, не видел не моргающих глаз переполненных слезами отчаяния. В последний раз хлопнув молодую спину, он попытался открыть металлическую дверь, но перед ним выросла высокая фигура в светлом халате.
— Генерал. — Голос молодого человека звучал глухо. — Неужели Вы настолько подвержены своим эмоциям, что не способны их контролировать? Послушайте себя! Ожидание? Расслабление? Неужели Вы не можете
— Поэтому я хочу переждать! — Генерал перешел на командные нотки. — Моя обязанность сохранять жизнь людей живущих здесь! И я буду нести эту миссию до самой своей смерти! Ты сам сказал, что противник деградирует! Значит надо дождаться когда они совсем отупеют и спокойно их уничтожить!
— Да пока мы будет этого ждать, они заполонят всю планету и нам просто не останется на ней места! Неужели это очевидно только для меня?!
— Да о чем ты опять лопочешь?
— Когда они упадут в развитии до уровня приматов, или хотя бы станут как мы в каменном веке их прерогативой станет выживание и продолжение рода! Они начнут плодиться с сумасшедшей скоростью! Даже если нам удастся справиться с разросшейся цивилизацией, потребуются десятки лет чтобы восстановить количество животных и растений, необходимых для нашего пропитания, которые безусловно исчезнут быстро под давлением миллиардов ненасытных ртов. А Маркоры будут по-прежнему поглощать нашу воду и отвозить ее на головной корабль, зависший на орбите планеты. Если идти по Вашему плану, когда мы наконец сможем выйти на поверхность, на ней не будет ничего кроме миллиардов голодных инопланетян, полностью потерявших рассудок и разглядывающих нас в качестве пищи!
— Господи. — Выдохнул военный, на которого слова профессора подействовали как холодный душ.
— Когда-то Вы сказали мне, что только на войне не бывает атеистов. Я верю. Я верю в то, что все это произошло не случайно. После нашего тогдашнего разговора, я прочитал Библию и теперь понимаю, что все, что происходит с нами — не случайно. Случайностей не бывает, ибо случай — это псевдоним Бога.
— Ты уверен, что ты прав, сынок? — Генерал обрел дар речи и вцепился в одежду молодого человека. — Скажи мне, ты точно уверен в своих словах? Ты уверен, что именно так и произойдет.
— Абсолютно Генерал.
Эти слова прозвучали как приговор. Генерал тихо опустился на пол, закрыл лицо руками, и только подрагивающее тело давало понять, что он дал волю слезам. Плакал он абсолютно бесшумно, как и подобает настоящему воину.
— Боже, что же нам делать? — Прошептал он, растирая слезы по щекам. — У нас нет оружия, у нас нет ничего, а они ведь еще очень сильны. Что нам делать?.. Боже, это конец, это конец…
— Нет Генерал, это начало. — Верманд стоял над военным, даже не пытаясь помочь ему подняться. — Раньше люди использовали мозг лишь на десять процентов. Я сейчас использую шестьдесят. Думаю, что Вы не очень отстаете от меня. Как и все человечество. Нам нужно нападение. Не рядовое, не диверсия, а крупномасштабное, планетарное.
— Но что толку? — Генерал обхватил голову руками. — У нас нет оружия, нет припасов…
— Мы подготовимся! Потратим два, три месяца, даже год, но мы подготовимся. У нас есть телепаты, значит мы сможем поддерживать связь. Мы сможем все спланировать. Во всех ближайших городах будем искать оружие, снаряжение, вырастим себе больше еды, бросим все силы на сбор припасов и нападем. Сразу. Одним ударом. По всей планете.
— Но какой толк от этого? — Военный поднял свое распухшее покрасневшее лицо. — Они все еще носят свои костюмы. И мы не знаем, как их пробить.
— Вы зря засыпаете наш род пеплом, Генерал. — Верманд протянул ему руку. — Костюмы можно отключить, зная, где находится кнопка. А повредить его теперь может даже град каменных осколков.
Бенедикт Верманд излучал невероятную энергию. Его голос нес уверенность, заразительную как чума. С тонким блеском надежды в распухших глазах, Генерал посмотрел на руку.
— Вы хотите сказать, — пролепетал закаленный в боях Косово вояка, — что у нас есть шанс… победить?
Верманд улыбнулся и, крепко обхватив пальцами руку Генерала, помог ему подняться.