Они выбрали ночь
Шрифт:
Все ждали его решения. Паритетный выбор завис в воздухе. Никто не хотел высказывать своего мнения, желая положиться на удачу, нежели лично принять ошибочное решение.
В комнате повисла напряженная тишина. Кайот оглядел присутствующих и осторожно нарушил безмолвие:
– Необходимо спросить совет у судьи. Дух не подведет нас.
Заручившись поддержкой большинства, Рундо ощутил невероятный прилив сил. Он вновь оказался на коне, одержав маленькую, но все же победу. И глупые уколы Ена не пошатнули его авторитета перед главами
Потянувшись к треугольной метке, Кайот ловко подхватил ее и, покрутив в руке, положил на стол белой стороной - знак окончания совета. Многие последовали его примеру. И 'за' проголосовало большинство. Метка Савана легла черной стороной, но у него сегодня не нашлось единомышленников.
Мило улыбнувшись, Рундо встал со своего места и, раскланявшись, поспешно удалился. Ему следовало все хорошенько обдумать. Сказанные слова, уже жгли горло, пугая неразрешимостью данного обещания.
2
Створки заскрипев, хлопнули, заставив звук, разлететься по извилистым коридорам и огромным комнатам особняка семейства Форсбергов.
Поставив трость в угол, Джинкс собирался тайком пробраться к себе в комнату и, насладившись тишиной привести мысли в порядок, разложив все имеющиеся факты по полочкам. Но оказалось, что и дома ему не удастся найти желаемого покоя. В гостиной его уже ждали.
Тетушка Лайрис расплылась в широкой улыбке и, подхватив инспектора под руку, повела в зал.
– Охохо, ну прямо ни минуты покоя у тебя, мой дорогой. Была бы моя воля, я заперла бы тебя дома, а ключи запрятала бы куда подальше. Ну что это такое, второй день на ногах. Да посмотри же - на тебе просто лица нет.
Пока они шли в гостиную, она то и дело пыталась приложить руку ко лбу, проверив, не болен ли тот.
Джинкс сразу смекнул, что что-то здесь не так. Раньше тетушка, молча, мирилась с его выходками и никогда так навязчиво не заботилась о юношеском здоровье. Сейчас она откровенно играла на публику, проявляя к нему слишком уж повышенное внимание.
Зайдя в гостиную, Джинкс подтвердил свою догадку.
– Ну, здравствуй сынок, - без особых эмоций произнес худой статный мужчина в дорогом темном костюме, через плечо которого была перекинута темно-синяя муаровая лента с восьмигранным серебряным орденом.
В ответ Джинкс учтиво поклонился и принял скупые объятия родственника, больше напоминающие некий ритуал, нежели проявление отеческой заботы.
– Ты вырос и возмужал, - подытожил дядя, раскуривая большую ароматную сигару.
Откинувшись на спинку и удобнее устроившись в глубоком бархатном кресле, главный советник магистрата пристально изучил констебля с ног до головы.
– Усталость на лицо, мой мальчик, - выпустив клубы дыма, констатировал он.
– Немного задержался сегодня, - нехотя ответил племянник, ища способ как бы улизнуть от неприятного разговора.
Его дядя, сэр Вильям ди Мортон,
После смерти матери и отца, он стал заложником этой незыблемой системы, изобретенной дядюшкой Мортоном. Я - указываю, ты - безропотно исполняешь. Строгий отчет, жесткие рамки и никаких ограничений.
Так продолжалось до совершеннолетия. Лишь тогда Джинксу удалось глотнуть хотя бы капельку свободы. Конечно, он мог не обременять себя службой городу, но для юноши, который едва вырвался из-под крыла требовательного покровителя, она стала самоцелью, и единственной отдушиной в жизни. Теперь он старался доказать прежде всего самому себе, что чего-то стоит и легко может справиться без посторонних подсказок с самым сложным делом.
Правда стать полностью свободным ему так и не удалось. За его фамильным домом была приставлена гувернанткой - тетушка Лайрис. Однако после столь продолжительного периода нравоучений и излишней заботы ее кандидатура Джинкса нисколько не огорчила, а даже наоборот - порадовала.
Выпросив у дядюшки протекцию, амбициозного юношу выбрали констеблем и зачислили в полицейскую семью Прентвиля...
Но мерзкая длань назидания не заставила себя ждать - и визит дядюшки, как лишнее тому доказательство, не сулил ничего хорошего.
Заерзав в кресле, Джинкс в ту же минуту почувствовал себя ужасно неуютно, а тревожные мысли терзали его изнутри не хуже клопов.
– Поведай. Мне очень интересно: какие новости нынче будоражат Прентвиль?
– между делом поинтересовался сэр Вильям.
– Почти никаких, одна скука. Мы практически не заняты хлопотами, одни дежурные допросы и копания в замшелых делах, - лукаво ответил Джинкс.
Дядя хмыкнул и, положив ногу на ногу, похлопал по подлокотнику свежей городской газетой.
– Так уж и никаких?
– прищурившись вновь поинтересовался он.
Проницательность человека не самая плохая черта, но вот проницательность сэра Вильяма казалась Джинксу сродни невыносимой болезни. Он ненавидел эту игру в кошки мышки, когда дядя заведомо зная ответ, все равно задавал вопрос, пытаясь уличить племянника во лжи.
– Не надо так нервничать, сынок. Я понимаю тебя. Никому не хочется делиться будничными неудачами, - отмахнулся Вильям, и его довольная улыбка скрылась за очередной порцией брильянтового дыма. Слегка горьковатый вкус рассеялся, обнажив желчную улыбку советника магистрата. Яркая обложка успешного и весьма образованного человека, за которой скрывалось слишком много дурного.