Они выбрали ночь
Шрифт:
– Первый раз такое...
Маратани выглядела поменьшей мере растерянно. Еще раз, изучив выпавшие карты, она перевела взгляд на Ру-ру и неуверенно произнесла:
– Он направляется к своему дому.
– В свою мастерскую? То есть туда, где живет?!
– удивление куклы не знало границ.
– Но этого не может быть?
Не найдя, что ответить, всевидящая пожала плечами.
– Джинкс сказал, что точно слышал, как докторишка проблеял, будто отправил тело Фрита на Старое кладбище. Зачем Шраму совершать такой крюк?
– Необъяснимо, - согласилась Маратани.
– Постой, ты куда?
– остановил ее Ру-ру.
– К жилищу Шрама, - откликнулась она, присовокупив: - У нас мало времени.
– А что если карты лгут? Что тогда? Может быть это уловка?!
Ру-ру схватил ее за юбку и словно ребенок желающий заполучить от родительницы подарок, потянул ее на себя.
Маратани резко одернула шарнирную ручку.
– Кости, карты, узелки - все говорят об одном. Наш убийца изменил маршрут, и если мы хотим помочь констеблю, а в первую очередь, самим себе - стоит поторопиться!
Всевидящая говорила убедительно, не давая возможности ни на йоту усомниться в своих словах.
Без лишних разговоров Ру-ру согласился.
Дом встретил их угрожающей темнотой, всем своим видом показывая, чтобы непрошеные гости - убирались вон!
Приблизившись к окну, кукла осторожно заглянула внутрь. Безжизненные поделки бывшего мастера были разбросаны по углам, а оборванные нити символизировали его полное освобождение от своего ненавистного увлечения. Полумрак комнаты нежно обволакивал мастерскую, осторожно скрывая учиненный погром. Ру-ру представил, как опасный зверь мечется в клетке не в силах найти выход. Может быть, так оно и было? Последние дни, Шрам и правда, мало чем походил на нормального человека, больше напоминая загнанного хищника, который готов порвать в клочья любого, ради глупой прихоти хозяина.
– Он действительно сошел с ума, - прошептала кукла себе под нос. Взгляд скользнул по лестнице и устремился в маленькую комнатку, где обычно ночевал мастер - крохотный лучик света выдал чужое присутствие.
– Ты не ошиблась... Он там...
– не отрываясь от стекла, прошептал Ру-ру.
Присев на колени, Маратани молча извлекла из сумки странные приспособления похожие на пыточные инструменты инквизиторов. Разложив их у стены дома, она соорудила некое подобие треноги, на которой покачивался круглый маятник, сплетенный из тугой проволоки.
– Ты что делаешь?
Спрыгнув с окна Ру-ру едва не разломал странное сооружение.
– Лучше не мешай, а то разозлюсь, - пригрозила всевидящая.
– Или ты хочешь сунуться к убийце с пустыми руками?
Скривив лицо, кукла не стала спорить.
Очертив вокруг треноги ровный треугольник и вписав в него круг, Маратани стала рисовать около каждого из острых углов по несколько непонятных символов.
В доме послышались шаги. В один миг, оказавшись у окна, Ру-ру с жадностью прильнул к самому краю стекла, чтобы никоим образом не выдать себя.
– Скорее, а то уйдет!
– заволновался соглядатай.
– Не трещи, - рявкнула всевидящая, стерев один из символов.
–
Ру-ру фыркнул:
– Можно подумать ты сможешь остановить его своими рисунками. Хватать его надо и все тут! Я сразу предупреждал Заговорщика. Собаке собачья смерть!
Женщина оставила слова куклы без внимания.
В окне мелькнула тень. Ру-ру отстранившись, все-таки смог различить худую, слегка сгорбленную фигуру мастера. За долгие годы, что он знал своего создателя и своего же убийцу, Шрам сильно изменился. Глубокие морщины практически до неузнаваемости исказили лицо этого человека. Фигура также претерпела немало изменений: появилась сутулость, руки повисли беспомощными плетьми, а ноги торчали тощей жердью. И только походка осталась неизменной - такая же осторожная, бесшумная, звериная, словно Шрам и впрямь имел в своем роду оборотней.
Все долгие двадцать лет, пока мастер трудился над своей коллекцией, кукла безмолвно наблюдала за ним, вынашивая план мести. Иногда Шрам вздрагивал, косился на нарисованные лица и, откладывая работу, долго сидел неподвижно, вглядываясь в тлеющие поленья. Ру-ру несколько раз пытался двигаться, один раз даже спрыгнул с полки, но мастер поставил куклу на место. Так продолжалось до тех пор, пока не появился Заговорщик...
– Что он делает?!
– нарушив воспоминания куклы, шепотом спросила Маратани.
– Он пошел наверх, - осторожно ответил Ру-ру.
– Нет, погоди, спускается вниз. Или нет, наверх. Наклонился, что-то подбирает, складывает в кучу. Эх, ничего не видно.
– Что именно.
– Если бы я знал. Окошко слишком маленькое, в мастерской совсем нет света.
– Посмотри в другое.
Ру-ру ловко зацепившись за выступ на фасаде, оказался у второго окна.
Несколько секунд кукла молчала, а затем едва не разразилась криком.
– Что? Что там?
– не выдержала всевидящая.
– Он их кидает в кучу. Он хочет их уничтожить, слышишь?! Уничтожить! Сжечь! Все до единой!
– Кого?!
– Кукол!
– мрачно пояснил Ру-ру.
Шрам не торопился. Он привык подходить к любой работе с излишней тщательностью и избирательностью, невзирая ни на какие обстоятельства. Гнев хозяина также был не в счет.
Складывая свои деревянные жертвы ровно, одна на другую, мастер невольно всматривался в потускневшую краску рисованных лиц. Долгий труд двух последних десятилетий готовился в один миг исчезнуть в огне, оставив вместо воспоминания лишь пепел бесполезного времени.
Хозяин уверил Шрама, что в огне он найдет поддержку и понимание. Что именно он имел в виду?
– убийца не догадывался, но перечить не стал и делал все, как ему велели. Пока он не исполнит свое предназначение, демон вряд ли произнесет лживое слово. Потом. Но не сейчас!
Нити рвались с протяжным звоном, напомнившим Шраму человеческие стоны. Привязанные к полкам и вешалкам куклы, будто живые, умоляли оставить их в покое, отсрочить казнь - продлить долгий век болтания на тонких веревках. Только подобные мольбы были мастеру совсем неинтересны.