Они выбрали ночь
Шрифт:
– Что скажешь? Ты со мной или предпочтешь бегство?!
– без оговорок и лукавства, требовательно спросил демон.
Улула взяв паузу, наблюдала через стекло, как пустынные вихри жадно пожирают все живое: образ прекрасного лунного вечера навсегда скрылся в огненном мареве подступающего пламени. Это была катастрофа, которую, увы, не замечал Гарпий.
Я уже давно на твоей стороне. И безвременье это тот удел, что уготован нам судьбой. Но сейчас, я не струшу, я не дам в обиду свою семью. И решение мое будет неизменно, - мысленно произнесла
– Я согласна. Мы сотрем проклятый город с лица земли и добудем себе благословения Вечного...
Демон был рад. Очередная игра, закончилась заключением пари. Существование вновь обретало смысл, прогнав надоедливую скуку вечности прочь...
Улула понимала, что отступила от установленных правил. И она была счастлива. Блеф, ложь, простой человеческий обман - ее поступок можно было назвать, как угодно.
Но то была ложь во спасение!
А главное, она больше не даст в обиду свою семью! Ее родных и близких, а вместе с ними, всех без исключения жителей Прентвиля. И тех, кто оступился - поддавшись греху; и тех немногих - кто нашел в себе силы сопротивляться.
3
Спасителем Кайота оказалась маленькая обугленная кукла с уродливой резной улыбкой. Едва отдышавшись, он так и не смог окончательно придти в себя, когда понял, что это не обман, и небольшой кусок полена еще может и разговаривать.
– Где... тот... кто... тебя пленил?
– отрывисто произнесла кукла, зашевелив обгорелым ртом и осыпав Рундо золой.
– Я не знаю! Погоди! Мало воздуха!
– жадно хватая ртом воздух, Кайот нервно откинул крышку гроба и выбрался наружу.
Сбоку клацнуло зубами, и вопрос куклы требовательно повторился, разбившись на множество голосов. Только сейчас глава Отрешенных огляделся, обнаружив, что ожившая чурка не одна.
Кукол было больше десятка. И каждая, вперив свой ядовитый взор в Рундо, ждала ответа.
Выпрыгнув из гроба, Кайот нервно стал шарить по голенищу, ремню и рукавам - но оружия не нашлось.
– Бред! Чушь!
– вырвалось наружу.
Ожившие поделки скалились, выщелкивая зубами странную мелодию.
– Где твой пленитель?
– Я не понимаю... кто вы? Откуда? Откуда вы взялись?
– немного отступив, Рундо резко замер, поняв, что деваться некуда. Его взяли в кольцо.
– Мы не желаем ждать так долго!
Встав на четвереньки, куклы все как один сверкнули малахитовыми глазами, прямо как четвероногие охотники.
В животе похолодело, лоб покрылся испариной, а кровь бешено запульсировала в висках.
Кайот никогда не был смельчаком, и порой когда жизнь загоняла его в угол, он предпочитал хитрость, нежели открытую встречу с опасностью. Но сейчас он попал в небывалую западню.
Куклы сделали первый шаг, сузив круг. Кинувшись к гробу, из которого его вытащили, он едва не свалился в неглубокую,
– Нет! Стойте! Не подходите!
– закричал Рундо.
Но куклы его не слушали. Медленно приближаясь, шаг за шагом, они продолжали издавать жуткие по своей природе, заутробные звуки.
Сердце заколотилось с утроенной скоростью. Ощутив себя в плену своих собственных страхов, Кайоту почудилось, что все, что с ним происходит только сон, и на самом деле он продолжает находиться в плену плотно сбитого деревянного ящика, из которого не существует выхода.
– Неизбежность...
– протяжный шепот смешался с клацаньем больших рисованных зубов.
– Пошли прочь!
Подхватив кусок доски, которой был заколочен гроб, Рундо стал размахивать ей, пытаясь отогнать приставучих тварей.
Но куклы не боялись опасных угроз. Сближаясь, они уже могли коснуться его ног, когда Кайот спрыгнул в яму. Нападавшие лишь досадливо щелкнули зубами, едва не ухватив его за штанину.
– Идите вон! Проклятые твари!
– изо всех завопил глава Отрешенных.
Он молился, плакал, не желая попасть в долину пепельных теней и оказаться в вечном услужении бессмертных.
Яму охватила волна ледяного отчаянья. Одна из кукол попыталась спрыгнуть вниз, но Кайот был начеку. Резкий удар отбросил деревянного монстра прочь. Второму, была уготована подобная участь. Третий, вцепился в руку Рундо и прокусил ее до крови. Четвертый, обхватил ручонками ногу. Пятый, опутал шею. Шестой. Седьмой.
Кайот застонал, понимая, что не справиться.
– Ты будешь наш. Навсегда. На веки, вечные!
В глаза прыснул яркий свет и невыносимая боль, а затем наступила тьма.
– Будь ты проклят! Слышишь, будь ты проклят!
– из последних сил выкрикнул Кайот.
Последний образ, - возникший перед главой Отрешенных пока его не охватила тьма - была кабанья голова, висящая над каминам и издающая противное хрюканье, как очередная насмешка над обреченным.
4
Их последний разговор состоялся в той самой секретной комнате, где Рундо любил подолгу беседовать со своим тайным покровителем, который невероятным образом затерялся среди миров. Порой ему чудилось, что кабанья башка ведает все его мысли, заранее зная заданный ему вопрос; иногда Кайот не понимал полученных ответов, но не решался переспросить.
В тот день, когда Кайот открыл дверь кабинета, собеседник уже ждал его, встретив с порога гневным возгласом.
– Ты слишком долго...
– К чему такая спешка?
– глава Отрешенных, был явно удивлен. Раньше кабан никогда не повышал голос, разговаривая, достаточно сдержано и размеренно.
– Кронос тебя подери! У меня нет времени ждать. Скорее садись и слушай, - голос духа явно был наполнен тревогой.
– Не время мешкать. Твой многоуважаемый кукольный мастер скоро вновь окажется в Прентвиле.