Они жаждут
Шрифт:
Джек — или же существо, которое было когда-то Джеком Киддом, — сбросило с себя остатки простыней, как сбрасывает с себя старую кожу змея, и начало подниматься на ноги. Глаза его блестели, почти светились красным огнем. Черный язык внезапно вырвался изо рта и пробежал по белым губам.
— Гейл, — прошептал Джек, и звук этот был подобен тихому шипящему шороху ветра поверх свежевыпавшего снега. Именно звук этого голоса ударил по натянутым до предела нервам Гейл. Она никогда ничего подобного раньше не слышала. Ее наполнил всепоглощающий холодный ужас. Джек шагнул к ней, губы его сложились в механическую усмешку.
Гейл повернулась к двери и побежала. Она скорее чувствовала, чем слышала, шаги бегущих за
— Нет! — крикнула она. — Пожалуйста, не надо!
— Дорогая… — прошипел голос и лицо его неумолимо наплывало на Гейл. — Дорогая моя… — Она услышала, как с чмокающим, влажным звуком разошлись губы.
Уголком глаза Гейл увидела какой-то силуэт, прыгнувший к ним. Потом Джек застонал, и вдруг его вес перестал прижимать тело Гейл к земле. Место Джека занял другой мужчина, гораздо более крупный, с широким белым лицом и квадратной челюстью. Он навис над Гейл и усмехнулся. И эта усмешка открыла Гейл ряд клыков, вид которых едва не заставил ее потерять сознание. Она балансировала на грани безумия. От человека исходил тошнотворный запах могильного гниения. Она закричала и попыталась вывернуться, но клыки надвинулись ближе. В последний момент рука Джека сжала горло этого мужчины, стащив его с Гейл. Она откатилась в сторону, поднялась на ноги, увидела, как дерутся Джек и второй мужчина, катаясь в траве. Клыки их щелкали, рвали плоть друг друга. Они были словно обезумевшие дикие звери.
«Они из-за меня дерутся, — подумала она. — Они оба хотят… хотят меня… Во что же превратился Джек?!»
Она не стала дожидаться, чтобы узнать, кто победит. Она повернулась и бросилась бежать, потеряв при этом одну туфлю. Что-то зашевелилось в кустах справа от нее. Она увидела новую фигуру — женщину в блестящем диско-платье. Гейл добежала до машины, захлопнула дверь, поставила замок на стопор и включила мотор. Женщина, волосы которой дико развевались вокруг белесого, как рыбье брюхо, лица, забарабанила кулаками по ветровому стеклу. Гейл включила задний ход, потом нажала педаль газа, врезавшись при этом в фургон Джека. Через мгновение она с ревом пронеслась через площадку, а ужас в блестящем диско-платье бежал за ней. Она сделала поворот на Лексингтон-авеню, со скрежещущим визгом прочертив полосу по асфальту, и взглянула в зеркальце заднего вида лишь когда оказалась в четырех кварталах от дома Джека. На глазах вдруг выступили неудержимые слезы, почти ослепив ее, а легкие едва справлялись с жгущим горло воздухом — она никак не могла унять дыхание. Она рывком затормозила машину у обочины, слыша сердитое гудение клаксонов, и спрятала лицо в ладонях.
В следующую секунду кто-то мягко постучал в стекло дверцы, и Гейл с криком вскинула голову.
— Что вам нужно? — выкрикнула она съеживаясь. — Что вам нужно?
— Ваши права, мисс, — сказал полисмен. — Из-за вас едва не столкнулись три машины.
11
Джо сидела в кровати с книгой на коленях, глядя, как муж устало снимает галстук и рубашку. Она знала, что произошла
И сейчас было почти половина десятого, и до утра было далеко. Она хорошо знала мужа и понимала, что у него опять будут кошмары, если он не расскажет ей все. Иногда он поверял ей вещи, которые она предпочитала бы не слышать — убийство ребенка или новая жертва этого Таракана — но она внутренне согласилась с этим, потому что была женой полицейского и это была его работа, и таковы были пути этого мира.
— Итак, — сказала она наконец, откладывая в сторону книгу. — Поговорим?
Он повесил рубашку на плечики в шкафу, потом поместил на полку для галстуков свой галстук.
— Энди, все не может быть так уж плохо, правильно?
Он глубоко вздохнул и повернулся к жене. И увидев его глаза, она подумала — да, да, может быть так плохо, до такой степени…
Когда он заговорил, голос его был усталым, но где-то в глубине его Джо чувствовала нервную дрожь, которая сразу же ее встревожила.
— Я должен был уже давно тебе рассказать, — тихо начал он. — Я должен был довериться тебе первой. Но я боялся. Я и сейчас боюсь. И до сих пор я не знал, что мои опасения в самом деле не напрасны. Я надеялся, что ошибаюсь, что вижу тени там, где ничего нет, что просто слегка схожу с ума из-за нагрузки. Но теперь я знаю, что я прав, и очень скоро господь Бог не будет в силах спасти этот город.
— Энди, о чем ты?
— Потому что они скоро выйдут на улицы, пойдут по домам от дома к дому по всему городу. И в одну из ночей — возможно, не завтра и не послезавтра — но в одну из ночей они придут и в этот дом. — Голос его вдруг замолчал, словно надломился. Джо крепко сжала руку мужа.
— Что случилось? — взмолилась она. — Пожалуйста, расскажи мне!
— Хорошо. Да, я должен тебе рассказать.
И тут у него все вырвалось наружу, все, начиная с происшествия на Голливудском Мемориальном кладбище и до живых трупов, обнаруженных в восточном Лос-Анжелесе. Джо так крепко сжимала свои ладони, что почувствовала вдруг боль в костяшках. Он закончил рассказ о своем срыве и о том, как Салли Рис в молчании отвез его в Паркер-центор, словно Палатазин был одним из ненормальных бродяг-хиппи, которые спят в траве у памятника Бетховену на Першинг-сквере.
Он мрачно усмехнулся Джо, но глаза его были испуганными.
— И вот теперь я вижу, как ОНИ возвращаются. Они начинают покорять этот город. Так же, как покорили они когда-то мою деревушку. И когда они завладеют Лос-Анжелесом… — Ужас не дал ему договорить. — Бог мой, Джо! Тогда их будут миллионы! И никакая сила на земле не остановит тогда их!..
— Энди, — тихо сказала Джо. — Когда я была маленькой, родители рассказывали мне истории о вампирах. Но ведь сейчас мы живем в совершенном мире, и… — Она замолчала, потому что в глазах его была буря.
— Ты тоже не веришь? Джо, неужели ты не видишь? Они ведь и хотят того, чтобы мы им не верили, потому что если мы начнем распознавать их среди нас, то сможем от них обороняться. Вывесим чеснок на оконных рамах, приколотим к дверям распятия. Они того и хотят — чтобы мы смеялись, чтобы мы говорили «этого не может быть!».
— Закрывая глаза, мы помогаем им прятаться, помогаем сделать еще один шаг к нашим дверям, — продолжил он, помолчав.
— Но разве ты можешь быть совершенно уверенным, что не ошибаешься? — разумно заметила она.