Они жаждут

МакКаммон Роберт Рик

— Хочешь сигарету, Уолтер? — спросил он.

Бенфилд кивнул. Палатазин зажег для него сигарету, аккуратно вставил фильтр между губами Бенфилда.

— Когда меня отпустят? — спросил Бенфилд.

— Не все сразу, Уолтер. Сначала нам нужно поговорить.

Глаза Бенфилда сузились:

— Я вас знаю. Вы тот полицейский, который стрелял в меня.

— Да, это был предупредительный выстрел в воздух. Я пытался предохранить тебя от остальных. Они могли застрелить тебя.

— О?

— Снимите с него наручники, — приказал Палатазин Цейтговелю. Детектив хотел возразить, потом пожал плечами, вытащил из кармана ключи

и открыл наручники. Бенфилд глубоко затянулся сигаретой, внимательно наблюдая за Цейтговелем, который снова опустился в свое кресло.

— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросил Палатазин.

— Нормально.

— Очень хорошо. Я знаю лейтенанта Риса, он иногда бывает вспыльчив. Меня зовут Энди. Ничего, если я буду называть тебя Уолтер?

— Я не против. Послушайте, пусть этот ниггер больше не трогает меня, ладно?

— Надеюсь, что не станет. Наверное, он с тобой разговаривал насчет Таракана?

— Да. Я сказал ему, что не знаю, о чем идет речь.

Палатазин кивнул:

— И откуда тебе знать? Таракана больше нет. И он больше никого не интересует. Но линия нравственности должна быть ему благодарна. А что ты думаешь о проституции, Уолтер?

Бенфилд несколько секунд молчал, глядя на огонек своей сигареты.

— Они все стоят друг за друга, — сказал он наконец. — Все они сговорились.

— Ну-ну.

— И смеются над тобой за спиной. Стараются надуть тебя.

— Но Таракана им не надуть было, верно?

— Ну, нет.

Палатазин начал потеть, его раздражал прямой свет флюоресцентных ламп над головой, он расстегнул пуговицы на рубашке и ослабил узел галстука.

— Ты работаешь у «Алладина Экстрминейтор», правильно? Уничтожение вредных насекомых и так далее. Тебе нравится работа?

Бенфилд, покуривая сигарету, некоторое время размышлял.

— Да, нравится, — сказал он наконец.

— По-моему, ты хорошо работаешь. Чем вы пользуетесь, распылителями?

— Да, распылитель «Би-Джи». Загоняет раствор в любую щель.

— Расскажи мне о Беверли, — тихо сказал Палатазин.

— Бе… верли? — Взгляд Бенфилда мгновенно окаменел. Челюсть обвисла. Он смотрел сквозь Палатазина, сигарета уже почти обжигала ему пальцы.

— Да, о твоей матери. Где она сейчас?

— Она… ее здесь нет. — Лоб Бенфилда наморщился, он старался сосредоточиться. — Она не здесь.

— Она умерла, наверное?

— Что? — Бенфилд был явно потрясен. — Нет! Вы ошибаетесь! Она прячется, они помогают ей спрятаться от меня! Иногда они даже принимают ее вид, чтобы обмануть меня. О, они знают массу всяких уловок! — В голосе его слышалась неподдельная горечь. Глаза его были холодны и словно остекленели.

— Она умерла, — настаивал Палатазин. — И после того, как она умерла, тебя отправили в госпиталь Ратмор.

— Нет! — Глаза Бенфилда вспыхнули, и на миг Палатазину показалось, что Бенфилд бросится на него. — Ратмор? — прошептал он и потер лоб. — Нет. Бев ушла, и за это, за то, что она оставила меня, они послали меня… туда. Но это был не госпиталь. В госпиталях лечат больных людей. А это был… сумасшедший дом! Когда я найду Бев, все станет так, как было раньше. Я больше не буду вспоминать про этот дом, и у меня никогда не будет болеть голова. Но сначала… сначала я должен наказать ее за то, что она бросила меня… — Он смял сигарету и бросил на пол. — Она прячется где-то в городе. Мне сказал это Хозяин.

Сердце

Палатазина застучало.

— Хозяин? — тихо повторил он. — А кто это, Хозяин, Уолтер?

— Не-е-ет. Вы бы хотели, чтобы я проговорился? Ну, нет. Вам не узнать!

— Кто это, Хозяин? Ты имел в виду Бога?

— Бога? — Чем-то это слово обеспокоило Уолтера. Он моргнул, провел рукой по лбу. — Он разговаривает со мной по ночам, — прошептал он. — Он указывает мне, что я должен делать.

— А где он?

— Не могу сказать. Н Е М О Г У !

— Но он здесь, в Лос-Анжелесе?

— Он повсюду, — сказал Бенфилд. — Он видит и слышит все. Он знает, где я. Знает, где вы. Если он захочет, он найдет вас. Он позовет вас ночью, и вам придется идти к нему. Вам придется! — Он взглянул прямо в глаза Палатазину, его черные глаза были странно увеличены линзами очков. — Он рассердился на меня за то, что я не пришел к нему прошлой ночью. И на вас, за то, что вы меня задержали, да.

— Как его имя?

— Имя? У него нет… имени. До того, как он спас меня, я мстил им за обман, за то, что они дурачили меня, но Хозяин сказал, что они ему нужны живыми, и что этим я помогу ему в великой битве.

— Какой битве?

Бенфилд посмотрел на него, моргнув.

— В битве за Лос-Анжелес. Ему нужен город.

Холодный ужас накатил на Палатазина.

— А где находится Хозяин? А? Если бы я хотел найти его, куда мне пришлось бы идти? Ехать? Он прячется в Голливудских Холмах, так?

— Не могу я сказать, — ответил Бенфилд.

— Но где? В доме? В пещере?

Мерфи громко кашлянул. Палатазин поднял голову, увидел, что Цейтговель смотрит на него со странным выражением в глазах. «Пусть думают, что я спятил, — мысленно махнул он рукой. — Мне все равно теперь!» Он снова сконцентрировал все внимание на Бенфилде.

— Я хочу найти Хозяина, — сказал он с нажимом, словно это ему было крайне необходимо. — Я должен, пожалуйста, помоги мне.

— Ну, нет! Сначала вы сами должны понадобиться ему. Он должен позвать вас, тогда вы будете знать, как найти его.

Палатазин заставил себя успокоиться. Все лицо, казалось, горело, как в жару, но живот наполнял арктический холод.

— Уолтер, ведь ты — Таракан?

Бенфилд замер, словно окаменев. Губы медленно разошлись в оскале.

— Ты ничем не отличаешься от того ниггера, правильно? Ты только прикидывался моим другом, а сам все это время смеялся надо мной! Хочешь отправить меня обратно в сумасшедший дом? Снова! Но я тебе не позволю! Он не позволит тебе!

— А где он?! — завопил вдруг Палатазин и схватил Бенфилда за воротник. Рывком он опустил голову Бенфилда, ударив его лицом об стол, потом вторым рывком вздернул голову обратно. Бенфилд заворчал и потянулся к горлу Палатазина, из ноздрей его струйкой сочилась кровь.

— Где он прячется?! — снова завопил Палатазин, как безумный. Он потерял всякий контроль над собой, осталась лишь звериная ярость. Бенфилд усмехнулся, Мерфи и Цейтговель оттащили его в сторону.

— Нет, — сказал Цейтговель, глядя прямо в глаза Палатазина. — Не надо этого, капитан.

— Оставьте меня в покое! — Палатазин высвободился и встал, хрипло дыша. — Просто оставьте меня в покое! — Он снова двинулся к Бенфилду, но Цейтговель преградил ему дорогу.

— Я не понимаю, в чем дело! — сказал Палатазин. — Я должен заставить его говорить! Я должен!