Они
Шрифт:
Настала пауза. Старик встал, показав гостю, что разговор закончен, и сказал:
– И все-таки в одном я с ним согласен. Все, что мы видим, сидит у нас в башке.
Кролика Алена определила в старую клетку от волнистого попугайчика. Кот Стаса по-хозяйски обошел весь дом и, взгромоздившись на кухонное окно, уснул.
Их запоздалый обед был готов только к пяти вечера и был объединен с ужином. Тем более что после происшествия есть особенно никто не хотел. Леша повозил картофельное пюре по тарелке и посмотрел на детей. Андрей
– Стасик, как назовешь своего котяру? – спросил Леша.
Мальчик оживился, снова посмотрел на мать и, пожав плечами, сказал:
– Бармалей или Слонопотам.
Андрей поперхнулся:
– А че так-то, малой? Че, к примеру, не Свиристель?
– Не, Свиристель длинно.
– А Слонопотам коротко?
Стас снова пожал плечами.
– Не знаю, я еще подумаю.
– Ну а ты, Кроха, придумала имя своему питомцу?
– Да.
Девочка глянула на мать и принялась дожевывать котлету.
– Не скажешь нам, какое?
– Бэби, – ответила Алена.
Жанна отбросила вилку и подскочила с места. Скомкала полотенце, лежавшее у нее на коленях, бросила его на стол и вышла из кухни.
– Почему именно Бэби? – будто ничего не произошло, спросил Леша.
– Теперь у меня будет два Бэби, – просто ответила девочка.
– Ну а как же тот, первый, не будет против? – спросил Андрей.
– Не знаю. Он убежал, и я его больше не видела. – Алена нагнулась к столу, будто хотела рассказать какую-то тайну, и прошептала: – Он боится папу.
Леша не услышал, о чем они шептались. Он думал о Жанне. Сейчас, глядя на ее выходки, Леша понял, что и ей тяжело. Может, не так же, как ему, но все же. И эта утренняя порция земли вполне могла быть делом ее красивых ручек. Леша встал, положил свою пустую (он даже не заметил, когда все съел) тарелку в раковину и пошел наверх.
Жанна стояла у окна и смотрела не то на реку, не то на двор. Когда вошел Леша, она обернулась.
– Ты знаешь, чего нам не хватает? – вдруг спросила она.
«Привычной обстановки», – хотел сказать Страхов, но передумал.
– Привычной обстановки, – сказала Жанна.
– Да ну? – Он на самом деле удивился.
– Нет, я не говорю, что нам надо вернуться. Нам можно пригласить друзей сюда. Я позвала бы Людку и Наташку с мужем, можно даже было бы Алибека, нашего шашлычника, с женой. Ты бы позвал своих кого-нибудь.
«Кого-нибудь» и было ключевым словом. Если Жанна называла определенных людей, то Леша таковых просто не имел. У него никогда не было друзей. Нет, может быть, те, с кем он общался, и считали его своим другом, но он сторонился людей. Он не был букой, Леша даже выпивал с некоторыми из них по пятницам, но просто он не подпускал никого к себе близко. Страхов не помнил, был ли у него вымышленный друг в детстве, как у Крохи, но зато прекрасно помнил, что настоящих друзей у него никогда не было. Он доверял только самому себе.
– Ну что ты думаешь по этому поводу?
Леша сел
– Завтра привезут мебель. Я думаю, с Андрюхой мы управимся за пару дней. Давай всех на пятницу зови.
Жанна села рядом и обняла мужа.
– Все будет хорошо. Ведь правда?
Леша кивнул.
– После московской суеты мне кажется, что здесь все спят.
Страхов улыбнулся и снова кивнул.
– Мне тоже.
Потом помолчал и решил рассказать жене о покупке трех совков.
Он прошелся по комнатам, прикидывая, что куда встанет, и еще раз убедился, что довольно-таки правильно выбрал мебель. В гостиной еще раз осмотрел стены. Ни намека на краску. У дальней стены лежали часы. Леша подошел к ним и поднял. Внутри что-то звякнуло, и Страхов улыбнулся. Он осмотрел комнату, визуально подвешивая ходики. Стена напротив двери вполне могла разместить их. Он поставил их и пошел за молотком и гвоздями.
– Бать, помочь? – спросил Андрей, когда Леша уже возвращался из подвала с инструментом.
– Да нет, сынок, я сам.
– Давай. – Андрей взял ящик. – Показывай, что делать.
Леша показал, где должны были висеть часы, и пошел на улицу. Он все-таки решил выкопать колодец во что бы это ему ни стало. Через пару часов станет совсем темно, вот тогда можно будет заняться и чем-нибудь в доме. Воспоминания о том, что здесь живет Бэби, и о видении двойника он ловко отгонял фразой, произнесенной соседом: «Все, что мы видим, сидит у нас в башке». Вот Леша и попытался поместить туда как можно более приятные образы.
Не получилось. Почему-то здесь он начал вспоминать Афган. Нет, он не забывал о нем никогда, но эти воспоминания были какими-то живыми, словно он вчера вернулся домой. Может, конечно, на него так подействовало возвращение сына.
Вот тут-то Леша и вспомнил об альбоме. Он откинул еще пару лопат земли и посмотрел в сторону сарая. Он был там. Чертов дембельский альбом был там и манил его. Алексей поставил лопату, вылез из колодца и глянул в образовавшуюся яму. Она уже была метра два в глубину. Леша улыбнулся и пошел к сараю.
«Эдак я дойду до воды еще до первых заморозков».
Он открыл дверь сарая и нажал клавишу выключателя. Лампочка не загорелась, а может, ее и вовсе не было. На улице сгущались сумерки, а внутри сарая было вообще хоть глаз коли. Поэтому до сундука пришлось добираться на ощупь. Леша сделал шаг и наткнулся на стол. Стол? Он ощупал его. Да, действительно стол. Леша не помнил, чтобы он был когда-либо здесь. Страхов обогнул стол и шагнул в пустоту. Боль пронзила правую ногу. Он упал в яму, которой, как и долбаного стола, еще вчера не было. Пахло сырой землей. Единственной хорошей новостью было только то, что глаза начали привыкать к темноте. Леша действительно лежал на дне ямы и смотрел на серый круг над головой. Судя по размеру этого серого пятна, яма была не глубже, чем покинутый им несколько минут назад колодец.