Оно

Кинг Стивен

Как только она ушла, Бен сказал почти грубо:

– Ты не одна.

– Что? – переспросила Беверли.

– Ты не одна, – повторил он. – Понимаешь...

Он замолчал и посмотрел на Эдди, который кивнул головой. Потом он посмотрел на Стэна, сидящего с несчастным видом, который пожал плечами и тоже кивнул.

– О чем ты говоришь? – спросила Беверли. Сегодня она слишком устала от недоговоренностей. Она взяла Бена за руку чуть ниже локтя. – Если ты что-то об этом знаешь, скажи мне!

– Рассказать? – спросил Бен у Эдди.

Эдди тряхнул головой и, достав из кармана аспиратор, с ужасным шумом задышал.

Медленно

подбирая слова, Бен рассказал Беверли, как он познакомился с Биллом Денбро и Эдди Каспбраком в Барренсе в последний школьный день – трудно поверить, что это было меньше недели назад. Он рассказал ей, как на следующий день они строили запруду в Барренсе. Он рассказал о происшествии с Биллом, как на школьной фотографии его покойный брат повернул голову и подмигнул Биллу. Он рассказал его собственную историю с мумией, разгуливавшей в , разгар зимы по льду Канала с воздушными шариками. Беверли слушала, и ее охватывал ужас. Она чувствовала, как расширяются ее глаза и холодеют конечности.

Бен замолчал и посмотрел на Эдди. Эдди хрипло задышал в аспиратор и повторил историю с прокаженным. Он говорил быстро, слова наталкивались друг на друга, словно стараясь столкнуться и разбежаться навсегда. Он закончил говорить с легким всхлипом, но, на этот раз не заплакал.

– А ты? – спросила она, глядя на Стэна Уриса.

– Я...

Внезапно наступила тишина.

– Стирка закончена, – сказал Стэн.

Он поднялся – маленький, бережливый, аккуратный – и открыл машину. Он достал слипшиеся в ком тряпки и осмотрел их.

– Остались небольшие пятнышки, – сказал он, – но в целом неплохо. Похоже на пятна от клюквенного сока.

Он показал им тряпки, и все мрачно кивнули, как будто проверяли важные документы. Беверли почувствовала облегчение, как в( прошлый раз, когда они вымыли ванную. Ее уже не тошнило от блеклых пятен на обоях и тряпках. Они смогли хоть что-то сделать с этим, и это главное. Может быть, они не справились с этим до конца, но она поняла, что получила душевный покой, как будто бы у Беверли, дочери Эла Марша, появился брат.

Стэн бросил тряпки в одну из бочковидных сушилок и опустил две монеты по пять центов. Сушилка начала вращаться, Стэн вернулся и сел между Эдди и Беном.

Несколько минут дети сидели молча, наблюдая за ворочающимися в сушилке тряпками. Гудение горелки успокаивало, усыпляло. Мимо открытой двери прачечной прошла женщина, катя перед собой тележку с бакалеей. Она взглянула на них и прошла мимо.

– я видел что-то реальное, – внезапно сказал Стэн. – Я не хотел говорить об этом, мне хотелось думать, что это сон или что-то в этом роде. Или припадок, как у того малыша Стейверов. Кто-нибудь из вас знает этого мальчика?

Бен и Бев помотали головой. Эдди сказал:

– Тот мальчик, у которого эпилепсия?

– Да, именно. Это было ужасно. Я подумал, что у меня то же самое, но увидел что-то.., действительно реальное.

– Что это было? – спросила Бев.

Она не была уверена в том, что действительно хочет знать. Это не походило на рассказы о привидениях у костра, когда все едят копченые колбаски с поджаренными сдобными булочками и греют над огнем стебли алтея, пока они не почернеют и не завьются. Они сидели в душной прачечной, где под стиральными машинами ползали грязные котята, в горячих лучах

солнечного света, падающего через грязное стекло, кружилась пыль, на маленьком столике валялись старые журналы с рваными обложками. Очень мило, естественно и скучно. Но она испугалась. Смертельно испугалась. Потому что чувствовала, что все эти истории не выдуманные и чудовища в них настоящие: мумия Бена, прокаженный Эдди.., кто-нибудь из них, а может быть, и оба могут появиться сегодня вечером после захода солнца. Или однорукий жестокий брат Билла Денбро, плавающий во тьме канализационных труб с серебряными монетками вместо глаз.

И все-таки, когда Стэн не ответил ей сразу, она повторила:

– Что это было?

Осторожно подбирая слова, Стэн сказал:

– Я был в том небольшом парке, где находится водонапорная башня...

– О, Господи, терпеть не могу это место, – меланхолично произнес Эдди. – Если в Дерри существует гиблое место, то только там.

– Что?

– резко сказал Стэн. – Что ты сказал?

– Разве ты не знаешь об этом местечке? – спросил Эдди. – Моя мать не разрешала мне близко подходить к башне еще до того, как стали погибать дети. Она.., по настоящему заботится обо мне. – Он с трудом улыбнулся и плотнее сжал в руке аспиратор.

– Понимаете, там утонуло несколько детей. Трое или четверо. Они... Стэн? Стэн, с тобой все в порядке?

Лицо Стэна Уриса было белым как полотно, губы беззвучно шевелились, глаза выкатились из орбит. Одной рукой он судорожно хватался за воздух.

Эдди сделал единственное, что пришло ему в голову в тот момент. Он наклонился, обнял обмякшие плечи Стэна тонкой рукой, прижал аспиратор ко рту Стэна и включил его на полную мощность.

Стэн закашлялся и задохнулся. Он выпрямился – глаза вернулись на свои места – и стал кашлять в кулак. Наконец, с трудом переводя дыхание, он уселся в кресле.

– Что это было? – произнес он наконец.

– Мой прибор от астмы, – извиняющимся голосом произнес Эдди – Господи, а на вкус, как дерьмо дохлой собаки.

Все засмеялись, но смех был нервным. Все испугались за Стэна. Постепенно на его щеки вернулся прежний румянец.

– Да, довольно паршивая вещь, – с легкой гордостью сказал Эдди.

– Это кошерное? – сказал Стэн, и все они снова рассмеялись, хотя никто из них (включая Стэна) не знал, что означает «кошерное».

Стэнли первым перестал смеяться и пристально посмотрел на Эдди.

– Расскажи мне, что ты знаешь о башне, – сказал он.

Эдди принялся рассказывать, а Бей и Беверли его дополняли. Водонапорная башня была расположена на Канзас-стрит, примерно в полутора милях к западу от деловой части города рядом с южной границей Барренса. Одно время, примерно в конце прошлого столетия, она снабжала Дерри водой и имела вместимость 1 3/4 миллиона галлонов воды. Так как с круговой открытой галереи как раз под крышей башни открывался прекрасный вид на город и близлежащие окрестности, она была очень популярным местом для отдыха до 1930 года или около того. Люди семьями выезжали в крошечный Мемориальный парк в субботу или в воскресенье утром, пока стояла хорошая погода, карабкались наверх по 160 ступенькам, чтобы забраться на галерею и насладиться видом. Часто прямо на галерее устраивались небольшие пикники с закуской.