Оно
Шрифт:
– Вы вернетесь в конце недели, не так ли? – спросил Рикки Ли онемевшими губами. Во все возраставших страданиях это было единственное, все, за что он мог уцепиться. – Вы вернетесь в конце недели, как всегда, да?
– Не знаю, – сказал мистер Хэнском и улыбнулся жуткой улыбкой. – На этот раз я отправляюсь намного дальше Лондона, Рикки Ли.
– Мистер Хэнском!...
– Дайте эти монеты своим ребятишкам, – повторил тот и выскользнул в ночь.
– Что за черт? – спросила Анни, но Рикки Ли ее проигнорировал.
Он закрыл перегородку бара и подбежал к окну, которое выходило на стоянку
– Он сел в свой ящик накачавшись, и ты позволил ему уехать в этой его громадине, – сказала Анни. – Ехать далеко, Рикки Ли.
– Ничего.
– Он убьется.
И хотя менее пяти минут назад это была его собственная мысль, Рикки Ли повернулся к Анни, когда погас свет фар «Кадиллака», и сказал:
– Не думаю, он так выглядел сегодня.., может, было бы лучше, если бы он убился.
– Что он сказал тебе?
Рикки Ли покачал головой. Все перемешалось у него в мозгу, и в целом это, по-видимому, ничего не значило. – Не имеет значения. Не думаю, что мы когда-нибудь еще увидим этого парня.
4
Эдди Каспбрак принимает лекарство
Если бы вам захотелось узнать все, что можно узнать об американце или американке, принадлежащих к среднему классу в конце тысячелетия, вам достаточно было бы заглянуть в его или ее аптечку. Боже ты мой, посмотрите в аптечку, когда Эдди Каспбрак открывает ее – с белым лицом и широко открытыми внимательными глазами.
На верхней полке – анацин, екседрин, контак, гелюзил, тиленол и большая синяя банка Вик, похожего на нависающие глубокие сумерки под стеклом. Бутылка виварина, бутылка серутана, две бутылочки молока окиси магния Филипса, – дежурное лекарство, которое имеет вкус жидкого мела и аромат мяты – что-то наподобие мятного сока. Вот большая бутылка ролайдс рядом с большой бутылкой тамс. Тамс стоит рядом с большой бутылкой таблеток Ди-Джел с привкусом апельсина. Она как трио копилки, набитой пилюлями вместо монет.
Вторая полка – покопайтесь в витаминах: вы найдете Е, С, просто В, и В в сложном составе, и В-12. Здесь лизин, который, как предполагают, делает что-то с плохой кожей, и лецитин, который, как предполагают, делает что-то с холестеролом внутри и вокруг большого насоса – печени. Есть железо, кальций и рыбий жир. Есть разные поливитамины. А наверху самой аптечки – огромная бутылка жеритола – для стабилизации веса.
Двигаясь вправо по третьей палке, мы находим универсальных представителей мира запатентованных лекарств. Слабительные. Пилюли Картера. Они заставляют работать кишечник Эдди Каспбрака. Здесь, рядом, каопектат, пептоисмол и препарат Н на случай поноса или болезненного стула. Также Такс в банке с закручивающейся крышкой для туалета после испражнения. Здесь есть состав 44 от кашля, никиль идвистан от отморожений, большая бутылка касторки. Есть банка сукретс, если заболит горло, и четыре зубных элексира: хлорасептик, цепакод, цепестат в пульверизаторе и, конечно, добрый старый листерин, имеющий много аналогов, но никогда не дублируемый. Визин и мурин для глаз. Мази кортаид и неоспорин для кожи (второй рубеж обороны, если лизин не оправдал ожиданий), кислородная подушка и несколько тетрациклиновых пилюль.
И с одной стороны, собравшись как заговорщики, стоят три бутылочки шампуня из угольной смолы.
Нижняя полка почти пуста, но ее наполнение – серьезный бизнес – на этой начинке вы могли бы совершать круиз. На этой начинке вы могли бы летать выше самолетика Бена Хэнскома. Здесь валиум, перкодан, славил идарвон-комплекс. На этой нижней полке стоит еще одна коробочка сакретс, но в ней сакретс нет. Если бы вы открыли ее, вы бы нашли шесть квалюдс.
Эдди Каспбрак верил в девиз бойскаутов.
Когда он зашел в ванную, в руках у него раскачивалась голубая сумка. Он поставил ее на рукомойник, открыл молнию и дрожащими руками начал запихивать в нее бутылки, банки, тюбики, фляжки, пульверизаторы. В других обстоятельствах он брал бы их понемножку, но сейчас было не до нежностей. Выбор, как его видел Эдди, был прост и жесток в одно и то же время: либо ехать, либо оставаться на одном месте, начать думать, что все это значило, и просто умереть от страха.
– Эдди? – позвала его Мира снизу. – Что ты деееелаешь?
Эдди бросил коробочку сукретс. Аптечка почти опустела, остался Мирин мидол и маленький, почти использованный тюбик блистекса. Он помедлил чуть-чуть, затем забрал и блистекс. Начал было застегивать сумку, поразмыслил и бросил туда мидол. Могла бы купить и побольше.
– Эдди? – послышалось теперь уже с лестницы.
Эдди вышел из ванной, с одного бока раскачивалась сумка. Он был невысокий мужчина с пугливым, кроличьим лицом. Почти что все волосы у него выпали; оставшиеся вяло росли там и сям. Тяжесть сумки заметно клонила его в одну сторону.
Чрезвычайно большая женщина медленно взбиралась на второй этаж. Эдди слышал, как под ней недовольно скрипят ступени. – Что ты ДЕЕЕЕЕЕЕЛАЕШЬ?
Эдди и без психиатра понимал, что он женился, в некотором смысле, на своей матери. Мира Каспбрак была огромна. Она была просто большая, когда он женился на ней пять лет назад, но иногда он думал, что бессознательно видит некий потенциал ее огромности; бог тому свидетель, его собственная мать была громадина. И Мира выглядела внушительнее, чем обычно, когда поднялась на площадку второго этажа. На ней была белая ночная рубашка, которая раздувалась на груди и на бедрах. Ее лицо, лишенное косметики, было белым и блестящим. Она выглядела сильно напуганной.
– Я должен на некоторое время уехать, – сказал Эдди.
– Что ты имеешь в виду – уехать? Что это был за телефонный звонок?
– Ничего, – сказал он, подлетая к большому стенному шкафу. Он положил сумку, открыл дверцу шкафа, и сгреб в сторону с полдюжины одинаковых черных костюмов, висевших там. Он всегда носил один из черных костюмов, когда работал. Затем он влез в шкаф, в котором пахло антимолином и шерстью, и вытащил один из чемоданов. Открыл его и начал бросать туда одежду.
На него упала тень.