Опаловый кулон
Шрифт:
— Ладно, успокойтесь. Но после каких-то его слов вы на бешеном галопе понеслись прочь.
— Именно тогда и случилась эта трагедия. Я не хочу больше об этом говорить, — глубоко вздохнула она.
— Дело в том, Ребекка, что наши действия имеют последствия. Посмотрите на меня и скажите прямо: у вас не было намерения добиться того, чтобы отец в вас влюбился? — Несмотря на спокойный тон, голос его звучал жестко.
— А какая вам теперь разница? — Ребекка вскочила и повернулась лицом к Броду, чувствуя всем своим существом, как сгущается сам воздух между ними. —
— Значит, вы отказываетесь от своих намерений, не так ли?
— Я не хочу ссориться с вами, Брод, — сказала она, не в силах противиться его магнетизму.
В ней проснулась женщина. Ее глаза вспыхнули неуемным желанием, и оно захватило их обоих.
— Тогда скажите мне, чего вы хотите? — резко спросил Брод, поглаживая большими пальцами ее тонкие ключицы.
— Я хочу забыть, что вообще встретила вас, — услышала она собственные слова. — Хочу забыть все это.
— Что — все это? — с нажимом спросил он. У него было такое чувство, будто она отнимает у него что-то. Его самообладание. — Я думал, вы решили во что бы то ни стало выйти замуж за одного из Кинроссов. Вам все равно, за которого из них?
При всем своем отвращении к насилию Ребекка замахнулась, чтобы ударить по этому красивому ненавистному лицу, но Брод перехватил ее руку. Его глаза опасно сверкали.
— Скажите мне, Ребекка, зачем вы сюда приехали? Да, конечно, биография Фи… Но когда вы решили, что здесь можно получить намного больше?
Она ощущала смятение, которое бушевало в нем и зажигало огонь в ее собственной крови.
— Давайте, отыграйтесь на мне, если вам станет от этого легче, — воскликнула Ребекка, пытаясь оттолкнуть его дрожащими руками. — Ненавижу вас!
— Ну да. — Брод прищурился. — Это мы уже видели. — Он с силой притянул к себе ее лицо и, наклонив голову, впился в ее губы.
Разрываемая сумятицей чувств, Ребекка пыталась сопротивляться.
— Вы сводите меня с ума, — пробормотал Брод, с трудом отрываясь от нее.
— Я уезжаю домой. — Невероятно, но она уткнулась головой ему в грудь. Должно быть, она просто не в себе. Но они так подходили друг другу физически, что Ребекка не знала, хватит ли у нее сил сопротивляться.
— Домой — это куда? — Он целовал ее шею, а она только вздрагивала от страсти.
— Подальше от вас. — От наплыва чувств у нее перехватило горло.
— В это невозможно поверить. — Он коротко рассмеялся, и в его смехе послышалось что-то, похожее на торжество. — Боже мой! Да я не верю и тому, что делаю сам. Что это — какой-то план или мы просто кусочки головоломки, которые складывает в некий узор судьба? Знаете ли вы, что это по желанию отца вы приехали сюда?
Она замерла в его объятиях.
— Что вы такое говорите, Брод?
— Он вам не говорил об этом? — Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Теперь она Вновь почувствовала себя свободной.
— Мне жаль вас до слез, Брод. Из-за вашего тяжелого детства. Вы утратили способность доверять кому бы то ни было, правда?
— Я доверяю многим людям, но не цветку магнолии, столь белому и чистому. В вас слишком много тайны.
Бывает, что отношения рвутся, не успев начаться.
— Я возвращаюсь в дом, чтобы собрать вещи, сказала Ребекка. В ее взгляде было отвращение.
— Это вам не поможет. — Брод слегка пожал плечами. — Я клянусь не задавать вам слишком много трудных вопросов, но вы остаетесь, Ребекка, не заблуждайтесь на этот счет. Никто не посадит вас к себе в самолет без моего разрешения, а кроме того, у вас моральный долг перед моим отцом. Вы сами это признали, так что должны присутствовать на его похоронах.
Элисон приехала в середине дня, усталая с дороги, но счастливая оттого, что она снова дома, в Кимбаре, которая до сих пор тянула ее к себе.
При виде брата ее глаза наполнились слезами.
Они редко виделись последние несколько лет, и теперь он предстал перед ней в полной красе своей зрелости. Ей вдруг пришло в голову, что Брод определенно похож на сэра Эндрю, чего никак нельзя было сказать об их отце.
— Элли! Как же я рад тебя видеть! — Брод сграбастал сестру в объятия, подавив желание сказать ей, что она совсем исхудала. — Жаль, что мы видимся по такому печальному случаю. — Не выпуская ее руки, он повел ее к джипу. — Забирайся. Я схожу за багажом. Очень надеюсь, что ты побудешь хоть немного, как обещала.
— Чудесно сознавать, что я могу это сделать, — откликнулась она.
Не будет больше споров с отцом. Не будет его язвительных порицаний за то, что она не вышла за Райфа.
«Думаю, ты все равно была недостойна его».
Эти презрительные слова до сих пор звучали у нее в ушах. Слова тем более обидные, что их произносил ее собственный отец.
Уложив в джип немногочисленный багаж сестры, Брод сел за руль.
— Фран приезжает завтра. Я договорился с Грантом, чтобы он слетал за ней в Лонгрич. Я слетал бы за ней сам, ведь «Бич Барон» теперь, наверное, мой, но я должна встречать тех, кто хочет выразить нам соболезнование.
— Наверняка больше для того, чтобы поддержать тебя, чем скорбеть по отцу, — сказала Элли, глядя на бесконечную равнину за окном автомобиля и в который раз думая, что Кимбара — это совсем особенный мир. — Папа не умел приобретать друзей.
— В этом ему не повезло, — сурово сказал Брод. Я хотел кое о чем поговорить с тобой до того, как мы приедем домой. — Его беспокоило, что Элли может услышать это от кого-нибудь другого. — Ты, разумеется, знаешь о Ребекке.
Элли проницательно взглянула на него своими прозрачными зелеными глазами.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросила она. — Ведь Ребекка пишет здесь биографию Фи. Фи ее очень хвалит. Очевидно, они хорошо ладят друг с другом.
Повернутое к ней в профиль лицо Брода было серьезно.
— Они-то ладят, но здесь есть нечто другое. Ты будешь поражена, но отец сильно увлекся ею. — И, кажется, я тоже, подумал он про себя.
— Что? — От изумления у Элли сорвался голос. Да разве папа мог увлечься женщиной? Неприятно это говорить, но я думала, что он вообще стал неприязненно относиться к женщинам после того, как ушла мама.