Опасайся взгляда Царицы Змей (Зеленый омут)
Шрифт:
– Она совершенно не выглядит счастливой молодой женой! Женщины, которых любят, не такие; у них другие глаза, улыбка, все другое. Вокруг них возникает непередаваемая аура Любви, яркая и магнетическая, которая распространяет на все свой негасимый и нежный свет. Алена обманута, так же, как и я! – Лиде хотелось заплакать, но слез не было. Сухие глаза горели, голова пошла кругом. Злость на сестру исчезла, уступив место жалости и стыду. – Как я могла желать ее смерти? Ужас! Как мне вообще такое могло прийти в голову? Человек подобен пропасти, и темны его бездны…Если я выпью то, что принесла с собой, это изменит ситуацию. Я должна это сделать. Важно
За окном медленно темнело. Сиреневые сумерки опускались на медную листву леса. В середине неба сгущалась синяя мгла. Лида зажгла старинную лампу, поставила на стол.
– А где все?
Дом молчал, непривычно пустой и темный. Сергей и Алена сидели на большом сундуке у стены, Лида и Богдан на кожаном диване с высокой деревянной спинкой. По углам комнаты притаились густые тени.
– Марфа ушла в деревню, к бабе Наде, – нехотя произнесла Алена. – А дед Илья с Иваном отправились на пороги. Велели скоро не ждать.
Повисла тревожная пауза. Алена испытывала такое напряжение каждого нерва, что не могла усидеть на месте.
– Пойду поставлю чай.
– Погоди, – остановил ее Сергей. – Когда Марфа вернется?
Он все еще надеялся, что сможет увидеть нечто из ряда вон выходящее, – передачу магических сил или колдовских чар, – и вся эта компания, так некстати собравшаяся в лесном доме, могла ему помешать. Марфа не зря решила сходить в деревню, к дочери, – возможно, захотела попрощаться перед смертью. Эта мысль вдруг в очередной раз показалась ему нелепой. Цветущая здоровая женщина… Что заставляет ее думать о смерти? Однако, она так уверенно говорила с ним, обещала сделать своим преемником… Чем черт не шутит? А тут Алена явилась, потом свидетель с сестричкой. Чего им всем тут надо? Его раздражало присутствие Богдана и Лиды. Что-то похожее на ревность шевельнулось в каменном сердце. Сцена страсти, любовного исступления, всплыла в памяти… Мокрое платье, прилипшее к нежному телу, горячие бревна баньки, душистый травяной пар. Ненависть к Богдану упругим тяжелым комком поднялась к горлу, помутила сознание.
– Хорош гусь! Разочарованный и отвергнутый, безутешный возлюбленный! Жалкий провинциальный воздыхатель! – Сергей никак не мог придумать для Богдана самое обидное прозвище, самое уничижительное, мерзкое, как сам Аленин ухажер. – Быстро же ты утешился! То к Алене клеился, теперь вот к Лиде…И как быстро! Трех дней не прошло! Дешевый фигляр! Мину постную состроил – прямо что твой Пьеро! [40]
Сергей любил играть, но только в беспроигрышные игры. Там, где он и только он являлся победителем, единственным и непревзойденным. Самым умным. Самым красивым. Самым смелым. Герой-любовник! Джеймс Бонд! Король бала!
40
Пьеро – традиционный персонаж французского народного театра.
Лида была ему безразлична, но Богдану он ее уступать не собирался! Что он себе позволяет, этот захудалый выскочка? Отобрать у Сергея женщину? Это ты, парень, хватил через край! Пора приводить тебя в чувство.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он Богдана, закипая от бешенства и с трудом сдерживаясь.
– Девушка захотела домой, – свидетель кивнул в сторону Лиды. – Не отпускать же ее одну ночью? Я что-то не видел особого рвения с твоей
Богдан смотрел на Алену и видел, как она возбуждена. Глаза горят лихорадочным огнем, лицо бледное, руки дрожат. Она несчастна, унижена, и некому заступиться за ее поруганную честь. Ему вдруг вспомнился сон, который он видел в сторожке, – бездыханные, холодные тела восточного владыки и девушки с длинными черными косами… показалось, что это он и Алена, мертвые. Что с ним? У него мутится рассудок от боли и ненависти?..
Сергей бессовестный подонок! Он не заслуживает пощады. Вот только способ они с Лидой выбрали не самый лучший, – отравление. К яду прибегают трусы, которые боятся открытой схватки, честного боя. Женщинам еще позволительно подобное, потому что они слабее физически и не могут по-иному постоять за себя, отомстить обидчику. Мужчинам же не пристало скрывать свои истинные намерения, прятаться и хитрить, когда речь идет о защите возлюбленной. Это не тот случай. Негодяй должен быть повержен в открытом сражении, у всех на виду. Неплохой урок для подлецов, настоящих или тех, кто только учится позорному ремеслу – предавать женщину, которая им доверилась.
Богдан еще подумал, что его честь велит ему избавить Лиду от тяжкого груза вины. Убийство – даже из благородных побуждений, – не женское дело. И как он только мог вовлечь девочку в такое? Это мужская работа, и он выполнит ее сам. Что бы там ни было.
Как все Протасовы, он шел в атаку, не думая о последствиях. Предвидеть последствия и просчитывать варианты было не в его правилах.
– Так ты проводил девушку? – со злостью спросил Сергей. Его «несло». Вспыхнувшая ревность прорывалась наружу, срывая корабль с якоря, несмотря на штормовое предупреждение.
– Как видишь, – издевательски спокойно ответил Богдан. Его вполне устраивало развитие событий: мерзавец сам идет на конфликт. Что ж, это к лучшему. Не нужно придумывать повод для ссоры.
– Молодец. – Сергей нехорошо усмехнулся. – Теперь убирайся!
Алена заметила, что Лида то и дело смотрит в окно, как будто ее не интересует, что происходит в доме. Вот-вот вспыхнет драка, а ей хоть бы что! «Сентиментальная мечтательница» любуется звездами, когда у нее под носом разыгрывается драма. Как это похоже на «святую сестричку»! Задуматься «о вечном», когда сию минуту вершится трагедия…
Богдан тем временем, не торопясь, отправился к своей сумке. Там лежал нож, которым он ночью выкапывал корни.
– Я не могу оставить двух беззащитных женщин с таким подонком, как ты!
– Убирайся! – Сергей сжал кулаки. – Гамлет харьковский! Нечего тут представление устраивать!
– Вот только убью тебя, и уйду! – спокойно ответил Богдан. В его руке блеснуло лезвие ножа. – Защищайся!
– Идиот! – пожал плечами Сергей. – Ты из-за нее, что ли? – Он кивнул в сторону Алены. – Она того не стоит, поверь мне. Пустая порода! – Он неожиданно громко расхохотался и так же внезапно замолчал.
Лида посмотрела в окно. Богдан бросился на Сергея, и они сцепились. Алена бросилась разнимать. Мужчины дрались не на жизнь, а на смерть. Бестолковая драка превратилась в нечто другое, гораздо более серьезное. Оба забыли о женщинах, об опасности, о собственной жизни, – одна только слепая ярость владела ими, жаждала крови, мести, удовлетворения. Выплеснуть, наконец, накопившееся и долго подавляемое недовольство, любой ценой избавиться от разъедающего изнутри страшного напряжения, которое мешало дышать.