Опасная любовь

Джойс Бренда

– Его трагедия сделала его образ еще более привлекательным в моих глазах, – твердо произнесла Ариэлла.

– Ну разумеется, – протянул Эмилиан, осознавая, что девушка тоже заметила сходство. – А одобряешь ли ты его мстительность? Он проследил, чтобы люди его были отомщены.

– Нет, не одобряю, ведь Генрих убил всех пленных французов, какие только были в его распоряжении, – сжато ответила девушка. – Жестокость рождает жестокость, Эмилиан. Такова мораль этой истории. И тебе, несомненно, это известно. Ты ведь не думаешь о мести, правда же?

Он воззрился

на Ариэллу, но увидел перед собой презрительно ухмыляющееся лицо Толлмана.

– Генрих женился на французской королеве и стал королем Франции, – хрипло произнес он. – Вот каков итог его жестокости.

– Я не могу не восхищаться его гордостью, мужеством, умением быть лидером, но, всякий раз перечитывая эту историю, я проливаю слезы над сценой убиения. Зная, как Генрих поступит дальше, я испытываю отвращение, – заявила Ариэлла. – Я плачу из-за несправедливости, от которой страдал и продолжает страдать цыганский народ, я горько оплакивала содеянное над тобой! Мне невыносимо видеть выражение твоих глаз.

Эмилиан тяжело задышал и, скрестив руки на груди, стал обдумывать, что именно он сделает с Толлманом. Для начала его также стоит выпороть – в особо изощренной форме. Ненависть и гнев сотрясали все существо Эмилиана.

– Тебе бы следовало почитать другую драму, Ариэлла.

– Ты очень гордый – и очень смелый, – но я молю лишь об одном: не позволяй гордости пробудить свою мстительность, – с чувством произнесла она.

– Малейшие подробности того, что случилось, навсегда запечатлелись в моей памяти, Ариэлла, – ответил он. – Я благодарю Бога за то, что ты не убила Толлмана, но он должен заплатить за содеянное.

– Его арестовали. Было возбуждено расследование. Он неминуемо окажется в тюрьме, Эмилиан.

Эта новость удивила его, но он догадался, что за этим стоят Ариэлла или ее близкие. Ну конечно, кто же еще?!

– Но привлекут ли его к ответу?

Эмилиан так быстро спустил ноги на пол, что спина снова ответила резкой болью, и он застонал. Покрывало его поползло вниз, и он поймал его, не обращая внимания на обнажившийся пупок.

Посмотрев на него, Ариэлла покраснела.

– Мой отец, – сказала она, – человек справедливый. Толлман нарушил закон, решив покарать тебя за то, чего ты не совершал. Налагать наказание – прерогатива судей и судов, а люди не должны вершить правосудие по своему усмотрению.

Эмилиан был уверен, что отец Ариэллы занялся его делом по ее просьбе.

– Мне не нужна благотворительность gadjos .

Девушка сделала глубокий вдох.

– Ты несправедлив. Я ухаживаю за тобой вовсе не из благотворительности.

– Это мне известно. Я говорю о твоем отце, который ради того, чтобы уважить тебя, занялся моим делом, хотя моя судьба его мало заботит.

– Это несправедливо и не соответствует действительности.

Ариэлла пересела со стула на краешек кровати рядом с его обнаженным бедром, и его пульс, и без того участившийся от гнева, тут же отреагировал на столь близкое присутствие девушки. Она даже осмелилась снова погладить его по щеке, и Эмилиан

с радостью приветствовал проснувшееся в нем желание. Даже находясь в таком тяжелом состоянии, он не мог вообразить себе ситуацию, при которой он не испытывал бы столь сильного и всепоглощающего желания к этой девушке.

– Он печется о справедливости и ненавидит проявление фанатизма. И меня воспитали с той же системой ценностей. Эмилиан, пообещай мне, что оставишь Толлмана в покое.

Эмилиан подумал о том, что Ариэлла стала такой великодушной и отзывчивой именно благодаря своей семье.

– Я не стану давать подобного обещания, – ровным голосом ответил он. – Как Джорди?

Девушка напряглась:

– Он в самом деле украл лошадь, Эмилиан. Его тоже арестовали.

Из уст Эмилиана вырвался возглас гнева.

– А что Стеван и kumpa’nia ?

– Они остались в Вудленде, – прошептала она, глядя ему прямо в глаза. – Других инцидентов замечено не было.

– И что это значит? – потребовал ответа Эмилиан, понимая, что ему нужно как можно скорее выбраться отсюда и отправиться домой.

– Обстановка накалена до предела. Деревенские жители хотят, чтобы цыгане ушли. Отец пытается всех успокоить.

– Ты взволнована, – заметил он, глядя ей в глаза.

Девушка поморщилась:

– Да, так и есть.

– Предоставь мне право беспокоиться. Ты и так уже достаточно сделала, – сказал Эмилиан, понимая, однако, что у Ариэллы доброе сердце и она не перестанет волноваться о цыганах. Он взял ее за руку и посмотрел ей в лицо. – Целую неделю ты ухаживала за мной, и я всегда буду у тебя в долгу. Возможно, ты и права касательно своего отца. Как показывает опыт, большая часть людей нетерпимы, но не все. Если капитан де Уоренн желает урегулировать ситуацию, я буду очень ему за это признателен. Так же как и тебе.

– Если ты хочешь, чтобы люди без предубеждения относились к цыганам, почему бы тебе не попытаться сделать то же самое касательно gadjos ? Мы не все одинаковые, и я ни за что не поверю, что, прожив столько лет в Вудленде, ты сам этого не понял.

Эмилиан молча смотрел на девушку, изумляясь тому, до чего она особенная.

Она улыбнулась ему:

– Ты слишком умен, Эмилиан, чтобы с предубеждением относиться ко всем gadjos.

Ариэлла была права. Он отлично понимал, что и среди англичан встречаются очень достойные люди. Сердце его смягчилось.

– И что ты предлагаешь? Чтобы я явился на званый вечер, уверенный, что все собравшиеся жаждут водить со мной дружбу, а сочащиеся презрением пересуды за моей спиной мне всего лишь послышались?

– Да, – прошептала девушка. – Можно провести такой эксперимент, – твердым голосом заявила она. – Я помогу тебе.

Сердце его екнуло. Закрыв глаза, Эмилиан медленно поцеловал ее ладонь, пробуя на вкус нежную кожу. В голове у него шумело. Есть только один способ, которым он может отплатить этой женщине, и он не имеет ничего общего с социальными экспериментами.