Опасная пара для темной

Вознесенская Дарья

А у меня, между прочим, ведьмин список уже просто лопается от количества инквизиторов, в него попавших! Это даже в список не заслуживает попасть.

– Мне казалось, мы наговорились, - сообщаю нелюбезно.

– А здесь у вас приятно, - оглядывается, будто не слыша.

Я. Сейчас. Взорвусь.

А пока присяду. И в руки возьму взвар. А то вечером так и не удалось толком посидеть, отдохнуть, попить… То один инквизитор, то другой. Шастают. Ведьмой им здесь намазано, что ли?!

– Может скажете, чего вы такого не сказали ранее, - выдавливаю из себя как можно любезнее.

–

Да, - смотрит внезапно серьезно и присаживается напротив. Туда, кстати, где еще тепло от… пусть будет штанов другого пресветлого осталось.
– Скажу. Прежде не стал этого делать, вдруг бы глава услышал...

Если бы не моя способность сдерживать себя, быть ему залитым взваром с ног до головы. А так я лишь булькнула. Осторожно отставила чашку и применила способность сдерживаться еще раз. Не посмотрела в сторону двери в спальню.

– Может и сейчас не стоит… - сказала осторожно.

– Нет, я должен кое-что прояснить!
– инквизитор Хиран был настроен решительно.

– Я все-таки не люблю всякие сплетни и тайные разговоры...
– всплеснула руками беспомощно.

– Но это действительно очень важно!
– едва не ударил себя кулаками в грудь Хиран.

Да Триединая!

– В общем, вы должны знать, насколько вам опасно здесь оставаться...

Не услышала Триединая. Что ж, придется принять со смирением. И только надеяться, что у главы тоже присутствует способность сдерживаться. Или со слухом паршиво. Или еще что. Не выскочит внезапно из спальни и не испортит все, что мы тут нагромоздили.

– … Киану Бхавин в этой академии не просто так. И вовсе не за заслуги. А за огромный провал, - вот нормально, что он меня бесит этим своим тоном? То, что просто бесит - нормально. А то, что мне ненавистно его самодовольство и желание очернить другого пресветлого?
– Он из славной фамилии, которой весьма благоволит Его Величество Айчара… и умело воспользовался этой фамилией, когда решил поставить опаснейший эксперимент. Ему доверились лучшие! Но…

– Что?
– буркнула и покосилась на дверь. Вроде не горит…

– ...он потерял их всех, - объявил едва ли не торжественно Хиран.

– Кого?
– не поняла.

– Лучших представителей пресветлых! О, это весьма печальная и тяжелая история, которую ведьмам не рассказывают…

– Мне тогда зачем?

– … и я тоже думал, стоит ли доводить до вашего сведения. Но вижу - по-другому не переубедить, что вы с дочкой здесь в опасности. У Бхавина репутация сумасшедшего, который ради собственных интересов плюет на жизни других. Он увел за собой целую группу в Запределье - и стал единственным, кто вернулся оттуда! А то, что он может сделать с ведьмами так вообще сравнимо с кострами инквизиции!

Последнее прозвучало страстно. И патетично.

А я посмотрела на рыжего задумчиво.

Но потом спохватилась, прижала руки к лицу, якобы в удивлении и дала себе время подумать.

Даже если он преувеличивает или врет, точно не во всем… что-то за его словами стоит, да. Особенно если вспомнить, что в Джалгаоне фамилия чем ближе к королевской по алфавиту, тем более знатный род. И глава изначально ощущался сильным и неоднозначным.

Пугает ли меня, что рассказал проверяющий? Вряд ли. Я сама кого хочешь уведу в Запределье. Удивляет ли то, что Хиран решил поведать подробности? Очень. Конечно, чтобы соблазнить замечательную ведьму, все способы хороши, но этот какой-то странный. Мог ли Совет, зная о прошлом Бхавина, отправить главу сюда не стабилизировать детей, а, напротив, делать с теми что-то ужасное? Сомнительно. Скорее всего место назначения действительно было связано с тем походом в Запредельем, только не в том виде, как мне преподносит мой собеседник. Может ли быть такое, что появление инквизиторов имеет двойное, тройное дно? С этими изворотливыми пресветлыми может быть что угодно.

В общем, все это дурно пахло. Непонятными тайнами и интригами.

А я терпеть не могла тайны и интриги, если они не мной были придуманы.

И, опять же, уезжать я не собиралась. А рыжему, почему-то, очень хотелось, чтобы уехала… Ох. Как тут не запутаться?

Кажется, Бхавин влип, и меня за собой потянул. Или наоборот.

В любом случае, нам придется с этим разбираться.

Нам…

Бр-р.

А пока мне придется разобраться с рыжим. Хотя бы на ближайшую ночь.

Потому я медленно опустила ладони и подалась к нему, говоря чуть с придыханием и тихо:

– Мне вовсе не хочется сгореть в пламени инквизиции. Я предпочитаю совсем другой огонь...

Настоящая ведьма

Инквизитор в спальне ведьмы… Ну это прям из Запределья вон.

Та мода, что распространилась по Джалгаону в последние годы в части отношений между темными и светлыми, Бхавина не воодушевляла. Если кто и хотел сходить с ума, имея под боком язвительную и вредничащую Тень, так это их дело. Не его. Тем более, что его семья - древнего рода. С детства он приучался соблюдать традиции прошлого. И, хоть родственники в какой-то мере отказались от него, это не значило, что пресветлый откажется от собственных принципах.

А в его принципах точно не наблюдалась необходимость торчать ночью в спальне темной.

Так что как его впихнули - так и застыл. Лишь бы до чего не докоснуться. Не оставить след. Или самому во что-нибудь не вляпаться…

Хотя может поздно о таком говорить? Вляпался он уже. По самую темноту.

Бхавин вздохнул, покосился на сопевшую на широкой кровати маленькую ведьмочку - не сказать, что ее было видно, только пресветлым зрением - и развернулся к двери, старательно вслушиваясь в происходящее.

Слышно было прекрасно. К сожалению…

И раздражение в голосе Эвы.

И самодовольство в голосе рыжего идиота.

Такое самодовольное самодовольство, что он едва сдержался, чтобы не распахнуть дверь и не поставить того на место.

Но понимал, что только хуже сделает.

А еще - и вот это было неожиданно - он вдруг услышал собственное гулко стучащее сердце. В нем что-то странное вскипело. Чувство вины, будто он прячется здесь, пока темная ведет свой собственный бой.