Опасная помощница

Лоранс Полина

Степан молчал, глаза у него были красные, челюсти сжаты. Он с грохотом поставил на стол пустой бокал из-под коньяка.

— Не говори мне больше таких слов, ясно? — глухо произнёс он. — Даже и слышать об этом не хочу.

— А мне кажется, я очень хорошо всё придумал, — упрямо заявил Матвей.

— Полную х*рню ты придумал.

Минуту они испепеляли друг друга взглядом — два медведя, привыкшие идти к цели напролом. Потом Матвей примирительно похлопал друга по плечу, но тот резко сбросил руку.

— Ладно, я понял. Тебе нужно

время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, — мягко произнёс Матвей. — Ты подумай, осмысли всё. Я понимаю, тебе трудно, ты очень сильно любил Аню. Но её нет уже четыре года, Степан. Пора её отпустить.

…Полёт заканчивался. Стюардесса оторвала Степана от тяжёлых размышлений — подошла с вопросом, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Демидов отказался. Подумал о том, что у стюардессы тоже светлые волосы, точёный носик и пухлые губы. Как и у Алисы. Однако стюардесса не вызывала у него никаких эмоций, а на своей помощнице он буквально зациклился.

«Потому что у Алисы мой ребёнок, — объяснил себе Демидов. — В этом всё дело. Поэтому я постоянно только о ней и думаю».

18

Алиса

Закончился уик-энд, босс вернулся из Москвы и начались трудовые будни.

В этом году очень быстро наступила весна: в середине апреля внезапно, после дождя, за один день растаяли все сугробы, резко потеплело.

Пришлось убрать в шкаф моё ярко-синее пальто. Теперь я ходила на работу в новеньком красном плаще — купила, не удержалась. Никогда раньше не носила красный цвет, считала его слишком вызывающим. А теперь поняла, что к моим светлым волосам он отлично подходит.

Я ещё не получила денег от клиники, но так как надеялась на эту компенсацию, то сразу стала тратить больше. Хотелось скупить все магазины — скоро моя фигура изменится, и тогда особо не разгуляешься.

Мама уже сшила мне спортивный костюм мятного цвета. Я в нём выглядела отлично. Мамуля сказала, что на весь процесс она истратила всего полчаса — трудно ли умеючи.

…Прошло уже две недели с того дня, который перевернул мою жизнь: в клинике мне сообщили, что мой малыш мне не принадлежит.

Я смирилась с мыслью, что вынашиваю чужого ребёнка. Чужого — только если говорить о наборе хромосом. Но я всё равно являюсь мамой этому малышу, а не бездушным инкубатором. Я испытываю к будущему ребёнку все те чувства, какие испытывает мать к своему сокровищу.

В свободную минутку я то и дело ныряла в телефон и читала различные истории о суррогатном материнстве. Конечно, нельзя сказать, что это была моя тема. Суррогатная мама знает, на что идёт, с ней заключают контракт, она старается заранее убедить себя, что ребёнок ей не принадлежит.

А я?

Я мечтала об этом малыше и перенесла тысячу процедур и манипуляций, чтобы его зачать. Я начала любить его ещё задолго до того, как он начал жить внутри меня.

Он мой!

…Подходил к концу первый триместр беременности. Я уже сдала множество анализов, снова сходила на приём в женскую консультацию и готовилась к пренатальному скринингу.

Мой малыш был совсем крошечным — размером со сливу. Однако у него уже сформировались все внутренние органы, он даже научился поворачивать голову! Разве это не чудо? У меня слёзы выступали на глазах от умиления, когда я представляла свою бусинку.

Врач сказал, что ребёнок сейчас активно забирает из моего организма кальций — он необходим для роста его костей. Поэтому я должна внимательнее относиться к своему питанию. Решила пересмотреть рацион, чтобы полностью выкинуть из меню всякие вредные вкусняшки и пустые калории. Надо есть побольше полезных продуктов. Никаких тортиков и шоколадок!

— Какая ты самоотверженная, — восхитилась Таня, когда мы болтали по телефону. — А я так не смогу. Буду же я когда-нибудь беременной? Но смогу ли отказаться от высококалорийной фигни? Нет. И кого я рожу? Эмэндэмсик!

— Главное, чтобы твой эмэндэмсик был здоровым, — улыбнулась я.

В офисе ко мне подошла девушка из юридического отдела «Монолита» и сказала, что Степан Андреевич поручил ей заняться моим разводом. Хотелось как можно быстрее распрощаться с мужем, вернуть девичью фамилию и начать новую жизнь. Если два месяца назад я рыдала, то сейчас появилось ощущение, что я избавилась от чугунного груза и дальше буду двигаться налегке.

А вот Илья — юрист клиники — до сих пор так и не перезвонил. Я ждала их решения и мечтала о миллионе, но ни ответа, ни привета.

Жаль!

Зато на работу шла, как на праздник: так на меня влиял Степан Андреевич. Шеф с каждым днём становился всё более внимательным и деликатным, он обращался со мной как с хрустальной вазой. Даже интересовался, не хочется ли мне чего-нибудь необычного из еды, и предлагал заказать в каком-нибудь ресторане.

Как же это мило!

Но шеф ужасно бы удивился, узнав, что во мне растёт чужой малыш. Думаю, он бы лишился дара речи…

— Что ты там читаешь?

Директор оторвал меня от мыслей. Я смотрела в экран смартфона, но уже не видела текста очередной статьи о суррогатном материнстве, так как давно погрузилась в собственные невесёлые размышления.

Пересекая приёмную, босс остановился около моего стола и бросил на него тяжёлую пластиковую папку.

— Здесь документы по «Интарису». Так что ты читаешь так увлечённо, Алиса? Это что-то по работе?

Я быстро выключила смартфон и отложила его в сторону. Улыбнулась шефу:

— Нет, Степан Андреевич, не по работе.

— Ага, отвлекаемся, значит? — торжествующе зарокотал шеф. Поймал подчинённую на злостном нарушении.

— Да, отвлекаемся, — с вызовом ответила я. — Минутка отдыха, чтобы потом с новыми силами ринуться в бой.