Опасная работа

ГЛАВА I

Примерно на третий месяц регулярного хождения по собеседованиям я была, как никогда, близка к тому, чтобы перефразировать знаменитое выражение бессмертного классика отечественной литературы, склонившись пусть и к весьма неутешительному, зато довольно любопытному выводу: исключительно опытным путем я неожиданно обнаружила, что друг на друга похожи не только счастливые семьи, но и хорошие специалисты по подбору персонала, тогда как страдающие откровенным недостатком элементарного профессионализма кадровики старательно изощрялись в поразительном разнообразии используемых для отбора кандидатов методик. Действительно толковых эйчаров 1 интересовала главным образом компетентность потенциального сотрудника, и потому разговор с соискателем был нацелен преимущественно на уточнение отраженных в резюме пунктов, а четкая формулировка задаваемых вопросов не заставляла мучительно соображать, что же конкретно имел в виду сидящий напротив человек. Опытные кадровики, будто под копирку, отличались великолепным чувством такта и умели деликатно указать явно несоответствующему требованиям открытой вакансии кандидату на дверь, оставляя последнего с устойчивым ощущением собственной неполноценности, а некоторые даже не скупились на бесплатный совет касательно наилучшего приложения имеющихся у соискателя знаний. Получать отказы от данной категории эйчаров было хотя и неприятно, но, в принципе, достаточно терпимо для самолюбия, однако, к огромному сожалению, на общем фоне такие люди составляли поистине ничтожное меньшинство.

В сфере подбора персонала безраздельно властвовали психологи, и каждый раз, когда я выходила из кабинета подобного «знатока человеческих душ», у меня неизменно оставалось чувство участия в антигуманном эксперименте. Фактического материала, собранного в ходе бесчисленных опытов, которые ставили над бедными соискателями эти «суперпродвинутые» эйчары, с лихвой хватило бы на сотню диссертаций и еще на пару тысяч монографий: массовое помешательство на новомодных техниках организации интервью (справедливости ради, без зазрения совести позаимствованных у западных коллег) постепенно превратило банальное собеседование в полигон для проверки психологических теорий. А уж вышеупомянутых теорий, равно как и их преданных адептов, расплодилось настолько много, что я невольно начала побаиваться, как бы даже претендентов на должность «старшего помощника младшего дворника» ненароком не начали тестировать на профпригодность в лучших традициях бихевиористкого направления.

А еще у меня сложилось впечатление, что подавляющему большинству кадровиков было в сущности глубоко фиолетово и на соискателя, и на компанию в целом: многим эйчарам всего лишь страшно нравилось вершить чужие судьбы, и они устраивались на позицию менеджера по персоналу с единственным намерением –вдоволь насладиться ролью бога, почему-то благополучно забывая, что в отличие от подверженных страстям и порокам людей, Создателю априори не было присуще предвзятое отношение и вымещение дурного настроения, а уж про жалкие попытки самоутвердиться за счет унижения других я и вовсе предпочту промолчать. Бытовое хамство плохие эйчары гордо именовали «стресс-интервью», провокационные вопросы едва ли не интимного характера –составлением психологического портрета, а идиотские шарады – задачами на логику. Чего я только не насмотрелась и не наслушалась за эти три месяца: меня собеседовали и совсем юные выпускницы вуза, просившие спеть песню и продекламировать стихи, и холеные дамы средних лет, снисходительно поглядывающие на меня с высоты своего возраста и положения. Если вчерашние студентки изгалялись в креативности, то эйчары со стажем беспардонно копались в моей личной жизни, и мне оставалось только удивляться, как это они до сих пор не додумались спросить, с кем и при каких обстоятельствах у меня случился первый секс.

Переступая порог очередного офиса, я питала искреннюю надежду, что вот здесь-то мне уж точно зададут сугубо профессиональные вопросы, непосредственно касающиеся моей будущей работы, но мои наивные чаяния снова и снова вдребезги разбивались о суровую реальность рынка труда. Опять эти изрядно навязшие в зубах жирафы в холодильнике и крокодилы на собрании у льва ( автора сей головоломки мне давно хотелось своими руками либо запихать в морозильную камеру, либо сбросить в кишащий кровожадными рептилиями ров), опять дискуссии на тему формы крышек канализационных люков (признаюсь честно, тут меня подмывало с наисерьезнейшим выражением лица сообщить поклоннику творческого подхода к отбору кадров, что круглые люки созданы для удобства черепашек-ниндзя, как известно, обитающих в коллекторе), и ни слова, заметьте, ни слова, о содержании служебных обязанностей, как таковом. Или, пожалуйста, резкий перекос в противоположную сторону: почему не замужем, с кем живете, планируете ли детей, своя ли у вас квартира – после пары-тройки подобных допросов, я стала брать на собеседование домовую книгу и торжественно предъявлять ее въедливому эйчару. Знак зодиака, любимый цвет, кулинарные предпочтения – всё это, оказывается, имело ключевое значение для работодателя, и я подозревала, что скоро буду изумленно вскидывать брови в случае, если меня вдруг попросят показать диплом.

Нет, не то, чтобы уровень образования абсолютно не влиял на положительное решение, однако, в общей массе крупных компаний практиковалась многоступенчатая система, и не прошедший психолога кандидат попросту не допускался на следующий этап, где ему как-раз-то и предстояло проявить навыки по профессии. Я была уверена, что с моим дипломом для меня открыты все двери: востребованная экономическая специальность, престижный факультет крупного столичного вуза, зарубежная стажировка… Напрасно мне казалось, что мое резюме незамедлительно повергнет эйчаров в священный трепет, за возможность заполучить меня в качестве сотрудника развернется жесткая конкурентная борьба и столь ценный кадр моментально оторвут с руками и ногами. Конечно, я утрирую, но приблизительно такую картину мне и нарисовало воображение. В итоге, я сбилась со счета в количестве разосланных по всей столице резюме и побывала на десятках собеседований, однако, меня не только не пригласили на работу, но даже ни разу не удостоили звонком.

Причин сложившегося положения было несколько. Во-первых, у меня напрочь отсутствовал документально подтвержденный опыт: после окончания университета родители привлекли меня к семейному бизнесу и чтобы снизить налоговую нагрузку, не стали официально оформлять меня в штат. На данное время от фирмы остались одни воспоминания: полтора года назад на страну обрушился жуткий кризис, и понятие «предпринимательство» внезапно приобрело горький смысл. Когда отца спрашивали, чем он занимается, тот с мрачной усмешкой отвечал: «Я предприниматель – предпринимаю попытки выжить». Деятельность нашей компании была завязана на импорте товаров из-за рубежа, но президент умудрился перессориться в двумя третями мира, стукнул кулаком по столу и волевым решением запретил ввоз в страну иностранной продукции. Естественно, пока наша мелкая фирмочка перестраивалась на импортозамещение, все прибыльные ниши оперативно заняли обладатели лапы помохнатей, и на нашу долю осталась дуля с маком. Дальше, как говорится, больше – за колоссальными убытками последовала неизбежная процедура банкротства и распродажа активов компании, но самым ужасным в этой ситуации стало другое: в отчаянном стремлении спасти дело всей своей жизни, отец набрал кредитов под залог жилой недвижимости. Толку из этого, увы, все равно не вышло, ибо заниматься бизнесом в государстве, где зарождающуюся стабильность в любую секунду может свести на нет политический демарш президента, есть ни больше, ни меньше, чем «мартышкин труд». Экономический климат в стране окончательно испортился, расплачиваться с банками стало нечем, и мои родители вынуждены были продать квартиру в столице. Итог печален: переезд в райцентр, скромная «двушка», купленная на вторичном рынке, и незавидные перспективы на горизонте. Родители крутились, как могли: мама устроилась бухгалтером в местную школу, папу кое-как взяли на завод, и хорошо, хоть не простым работягой, а мастером цеха, а я осталась в столице и успешно пополнила армию безработных.

До кризиса я знать не знала, что такое материальные проблемы, но за прошедший год на собственной шкуре прочувствовала, каково это считать копейки. Пять замечательных лет я работала у нас на фирме офис-менеджером, и жизнь казалась мне прекрасной и удивительной. Работа не пыльная и даже интересная, начальник-родной папа, бухгалтер- родная мама, а значит, над тобой не капает. Я вела клиентскую базу, отвечала на телефонные звонки, принимала заявки и получала за это вполне достойную зарплату, позволявшую мне чувствовать финансовую независимость и не отказывать себе в обновках. Я никогда не относилась к своим обязанностям халатно, и мое мироощущение было совершенно гармоничным: да, всё далось мне потрясающе легко, но, в конце концов, а почему должно быть иначе? Острая вина перед родителями начала мучить меня именно в кризис: мама с папой переступили через себя и уехали в провинцию, но надо было видеть, с каким непоколебимым упорством они настаивали на том, чтобы я осталась в столице. «В этой глуши у тебя нет будущего! – упрямо твердила мама, – не для того мы тебя растили, не для того мы тебя учили, чтобы ты провела всю жизнь в райцентре!». «Мы будем тебя поддерживать в меру возможностей, -в унисон вторил ей папа, – а потом найдешь работу и всё наладится. Ты же у нас большая умница, тебя обязательно примут на хорошую должность!».

Что греха таить, естественно, я не хотела покидать столицу. Я руководствовалась чистым эгоизмом, но при этом убеждала себя, что поступаю единственно верным образом. Навещая родителей в их новой квартире, я все больше понимала, что не хочу жить в сером промышленном городке, и страстно мечтала увезти семью обратно в столицу. Я представляла, как устраиваюсь на работу в национальный холдинг, получаю первую зарплату и приезжаю в райцентр с целым ворохом подарков, но на самом деле я продолжала ежемесячно бегать на почту за денежным переводом от мамы. Стыдно-то стыдно, но жить на что-то ведь надо, а жизнь в столице дорожала буквально на глазах. Цены росли в геометрической прогрессии, валютные рынки постоянно лихорадило, и просвета в этой мгле, однозначно, не намечалось. Экономить приходилось на всём: на еде, на одежде, на транспорте, и всё бы ничего, множество людей существует в подобных условиях на протяжении нескольких поколений, но для меня оказалось невероятно сложным в мгновение ока изменить свой многолетний уклад. Когда тебе без малого тридцать, и ты отродясь ни в чем не нуждалась, строгий контроль расходов выглядит неописуемой дикостью и вызывает непреодолимое желание реветь в подушку от очевидного бессилия что-либо изменить.

И самое обидное: нельзя сказать, что я опустила руки и села на шею родителям, каждый месяц самоотверженно выкраивающим из скудного семейного бюджета немалые суммы на мое содержание. Похоже, на следующем собеседовании мне не стоило скрывать правду и в ответ на просьбу напыщенного эйчара вкратце рассказать о себе, прямым текстом говорить нечто вроде «Разрешите представиться, профессиональная неудачница!». Фактически я находилась в постоянном поиске работы уже больше полугода: просто первые три месяца я еще рассчитывала на более или менее приличную должность в солидной компании, а по рядовым конторкам начала бегать сравнительно недавно. Но и тут меня ждал сокрушительный провал. Доморощенным психологам я почему-то не нравилась как личность (может быть, потому, что в определенных вопросах разбиралась получше некоторых, а уже на второй месяц общения с кадровиками начала предугадывать их уловки с полуслова), а опытных специалистов смущал мой стаж в семейном бизнесе, словно данное обстоятельство автоматически накладывало на меня отпечаток хронического бездельника. Одним словом, веру в себя я почти утеряла, и хаотично металась между двумя вариантами дальнейших действий: срочно пройти курсы переквалификации и переучиться на другую профессию или похоронить свои амбиции и уехать в райцентр, где даже если шансы найти работу не особо высоки, так хотя бы за жилье платить в разы дешевле.

После того, как мне надменно пообещали позвонить из какой-то сомнительной организации, судя по всему, занимающейся розливом воды из-под крана в пластиковые емкости для кулеров с целью последующей ее продажи под видом экологически чистого продукта, а единственной категорией работодателей, встречающей меня с распростертыми объятиями, остались больше напоминающие зомбированных сектантов представители сетевого маркетинга, я была готова всё бросить и купить билет на электричку, однако, в тот же день мне позвонили из столичной префектуры. Нет, вовсе не для того, чтобы предложить мне работу в госслужбе: мне сообщили, что снос ветхого жилья намечен на конец текущей недели, а уже сегодня меня приглашают для получения ордера на новую квартиру.