Опасное материнство. Семья для сироты

Шварц Анна

— Боже... — выдыхаю я, запрокинув голову. Паника отступает и появляется приятное, теплое чувство свободы. Кажется, я спасена. Казалось, что из этой ситуации нет никакого выхода и Эмир просто загнал меня в ловушку, но... капкан оказался неисправен и не успел захлопнуться. Глупый, наивный зайчик успел сбежать от большого серого волка, и тот остался голодным. Ты проиграл, мистер тиран! Господи, это просто лучшее, что случилось в этом году!

Спрятав обратно телефон, а с лица - улыбку, я выхожу из туалета в коридор, где

ждет меня Эмир. Надеюсь, он ничего не начал подозревать, несмотря на то, что сейчас он слишком долго изучает мое выражение лица, словно пытаясь в нем что-то отыскать... Но я правда стараюсь сделать вид, словно ничего радостного не произошло.

— Пойдем. — бодро произношу я. — Арина ,наверное, соскучилась. Так и быть, доработаю у тебя день, чтобы она не расстраивалась и не испытывала стресс, и объясню ребенку, что я ей всего лишь няня. Вряд ли ты это сможешь сделать нормально.

Как только я разворачиваюсь, то внезапно чувствую сначала прикосновение пальцев к своей руке, а потом Эмир сжимает крепко мою ладонь. Я вздрагиваю, опустив взгляд вниз.

— Что ты делаешь?!

— Ты что, руки после туалета не моешь? Лия, ты свинья.

Я открываю от возмущения рот. Да как... он...

— Они не мокрые. — хмыкает он, заметив мой взгляд.

— Сам ты свинья! — вырывается у меня, и я выдираю руку. — Там была сушилка! У тебя что, день будет неудачным, если ты не оскорбил меня?!

— Я не слышал звука сушилки.

— Значит, ты глухой. — фыркаю я. Застрелиться можно, это что вообще было? Сочувствую его будущей жене. Он просто конкретный тиран - и да, я не помыла руки, потому что в туалет не ходила. Однако, подмечать такие детали - это просто ненормально!

— Серьезно? Мне кажется, что это ты лгунья. — усмехается Эмир. — Пойдем уже. И на.

Он кидает мне в ладошки пачку влажных салфеток, а мне хочется взять и этой пачкой стукнуть его. Но вместо этого я молча достаю пару салфеток и тщательно вытираю ладони.

Молчи, Лия. Тебе недолго осталось потерпеть. Всего лишь до конца этого дня! И после я никогда, никогда, никогда больше не встречусь с Эмиром, и никогда больше не стану проводить “всего лишь одну ночь” с мужчиной!

***

Когда мы возвращаемся обратно, то Арина, на удивление, не выбегает нас встречать. Да и вообще стоит подозрительная тишина.

На мой недоуменный взгляд вглубь квартиры, Даниил, открывший дверь, поясняет:

— Она на кухне, если что.

— А с ней все в порядке? — я чувствую укол тревоги в сердце. — Она не заболела?

Парень пожимает плечами.

— Да нет. Сидит тихо, играет.

Арина и “тихо” - понятия слабо совместимые. Поэтому слова Даниила меня совершенно не успокаивают.

Как только я, сняв обувь, хочу пройти к Арине, мне преграждает дорогу внезапно выросшее перед моим носом тело

по имени Эмир.

Однажды я его ударю. Ей-богу. Потому что обычно люди его роста более вежливые, и, чтобы я могла общаться с ними, глядя в глаза, а не в грудь, они встают немного подальше, а не как Эмир.

— Не спеши расстраивать Арину, Лия. — произносит он, а я задираю голову наверх.

— Чего?

— У тебя проблемы со слухом? Не разубеждай ее пока в вашем родстве.

— Вот еще. — фыркаю я. — Как бы я к ней тепло не относилась, я не могу удочерить ее, Эмир, и лучше это сказать ребенку сразу, а не когда я уйду и она будет страдать и гадать, что произошло и почему мама исчезла. Ее отцом будешь ты...

— А ее матерью - ты. — перебивает меня Эмир, прежде чем я успеваю закончить фразу "...и, может, когда-нибудь найдется несчастная женщина, которая согласится выйти за тебя замуж и стать настоящей мамой Арины".

Не сдержавшись, я бью его кулаком в пресс. Такое чувство, что кулак натыкается на рельефную сталь. Терминатор чертов!

— Эмир!

— До вечера. — он поднимает руку и хлопает меня по макушке, как ребенка, отчего я вообще выпадаю в осадок. — У тебя должно хватить совести не сбегать и не бросать ребенка одного, так что рассчитываю на тебя.

— Я и не собираюсь сбегать! Мне не с чего! — рычу я, а Эмир внезапно тихо и саркастично смеется. Спустя пару секунд хлопает входная дверь и его смех уже слышится приглушенным с лестничной площадки.

— Идиот! —шикаю я ему вслед, жалея, что он не слышит, а после направляюсь на кухню.

Арину я нахожу практически в том же месте, где она и сидела до моего ухода. Она перебирает крупы из миски в миску с задумчивым лицом, а я, присев рядом с ней, дотрагиваюсь до ее лба. Он вроде прохладный, но разве может этот ребенок так спокойно себя вести? Она даже голову не повернула, когда я зашла.

— У тебя что-то болит? — спрашиваю ее я. — Покажи, где.

— Нет. — следует короткий ответ.

— Тошнит?

— Нет.

— Тогда что не так? Тебе тяжело играть?

— Я не хочу, чтобы ты уходила. — внезапно произносит Арина. — Ты ругалась и говорила, что ты не моя мама.

Мне хочется от бессилия закрыть лицо рукой. Я думала, что с кухни это не слышно, и говорила, понизив голос, но Арина стала все равно свидетелем нашей с Эмиром ругани. Ей всего три года, да, но глупо считать, что дети в этом возрасте ничегошеньки не понимают. Они ведут себя, как дети, быстро устают, и не стесняются плакать, но большинство взрослых вещей прекрасно осознают. И всю ситуацию она прекрасно поняла.

— Малыш, но я всего лишь няня. Тетя, которая дружит с тобой и помогает.— я глажу ее по голове, но она никак не реагирует на ласку. — Однажды у тебя появится самая лучшая мама на свете, поверь, а мы с тобой можем остаться друзьями. Разве это плохо?