Опасное притяжение

Джель Тина

— Вот видишь Катюш, как много у нас с тобой общего — мы даже книги одинаковые в детстве читали. — целовать начинает…

Зацеловывает всю…

И любит… Любит так, что мозг в труху…Всё на свете ему готова отдать, только бы рядом был.

У меня никогда не было таких отношений. Обо мне никогда и никто так не заботился.

Даже родители мне никогда не дарили столько внимания и любви. Даже тогда, когда я маленькая была и они ещё вместе жили, и всё у них было хорошо. Я была средним ребёнком, и мне перепало меньше всех. Меньше,

чем старшей сестре, потому что и так уже с нами детьми всё ясно, да и мальчика мы ждали, если что, а тут ты неожиданно родилась. И, конечно, намного меньше, чем брату, потому что он младшенький и такой долгожданный.

Я вроде и не делала ничего плохого. И училась хорошо и в истории сомнительные не влипала. А всё равно внимания не заслуживала. А уж когда я замуж после института не вышла, да ещё и с парнем разошлась, с которым несколько лет жила, так мама вообще на меня ярлык неудачницы повесила и рукой махнула. Обидно было…

А Матвей каждую минуту говорил мне, как я ему нужна. Доказывал мне, что я ему нужна. Накрывал меня своей заботой, как пуховым одеялом. Я оттаивала с ним. Забывала обо всём на свете…

***

Когда Миша привёз свою девушку, меня впервые оставили одну.

Утром Матвей меня поцеловал и сообщил, что деньги на тумбочке, что Настя спит с дороги, и что они уехали по делам и чтобы я, как только проснусь, — позвонила ему.

Я посмотрела на тумбочку, когда он вышел, и улыбнулась — так вот, оказывается, откуда деньги берутся. А я и не знала. Всю жизнь работала, как дура. Хоть и жила с мужчиной, но денег никогда у него не просила. А всё оказывается просто — они сами на тумбочке появляются.

Я ждала с нетерпением, когда уже Настя проснётся. Так мне хотелось с ней познакомиться.

Миша ничего особо про неё не рассказывал никогда. Кроме того, что её зовут Настя и что он с ней почти со школы дружит, я про неё ничего и не знала.

Будить её не хотелось — с дороги всё-таки. Занимала себя то уборкой, то готовкой. Выйти из дома боялась — вдруг проснётся, а дома никого. Потом уже, ближе к обеду, Матвей позвонил и сказал, чтобы я обедала, не ждала её — она может и до вечера спать. Я уже погулять намылилась, чтобы весь день в ожидании не провести, но как раз в это время послышался шум из дальней комнаты. Пришлось планы менять.

С тех пор, как мы начали жить все вместе, Миша постоянно пытался меня накормить. Следил, чтобы дома всегда были продукты, которые я люблю. Ему почему-то казалось, что я сильно недоедаю. Уж не знаю, с чего он так думал, я себя особо тощей никогда не считала. И попа и грудь присутствовали. Не доска. Но после наших первых посиделок, которые для меня закончились не совсем гладенько и всем запомнились надолго, он всегда интересовался, ела ли я. И Матвею по этому поводу наставления вечно давал.

Волосы ещё ему мои нравились. Не стесняясь никого, говорил всегда, какие они у меня красивые и что балдеет он от них. По голове меня гладил при каждом удобном случае. В макушку целовал, когда спать шёл или уходил куда-нибудь без нас.

Посему, я была уверена, что девушка у него пухленькая, с длинной, толстой косой в наличии.

А не вот это вот: худенькое, невысокое чудо, с обесцвеченной мочалкой на голове.

Я даже рот приоткрыла от изумления, когда она появилась, наконец, на горизонте.

— Привет, ты Катя, да? — прохрипела ещё не проснувшимся голосом. — Миха, мне всю дорогу про тебя рассказывал.

Зевнула, потянулась, со стуком положила свой кнопочный телефон на стол и уселась.

— Кофе? — уточнила у неё.

— Угу, никак не проснусь с дороги…

— Что-нибудь ещё будешь? — поставила две чашки и села напротив.

— Кофе пока попью, а потом придумаю что-нибудь. Куришь?

— Давай…

Достала сигареты из шкафчика.

Никто у нас днём дома не курил никогда, да и вечером тоже не баловались особо. Так, иногда с бокалом вина, под настроение…

А тут вот. Неожиданно…

Но мне очень уж хотелось с ней подружиться. С братом моего парня всё-таки живёт. Да и узнать о них что-нибудь тоже хотелось. Не так-то много я о них и знала. Лишняя информация никогда не помешает.

Удивилась, когда она мне объявила, что она повар. Кулинарное училище закончила, готовить очень любит. Не Михаил оказывается её кормил, а она его. С шестнадцати лет они вместе. Он спасал её от кого-то. И с тех пор вместе.

Сейчас ей девятнадцать — объявила она, тяжело вздохнув, как будто свой пятидесятилетний юбилей праздновать на днях планирует.

Я поднапряглась на этом месте. Потому как разница у нас с ней в восемь лет получается, ненамного брата моего младшего старше. А парням тогда сколько?

Открываю рот, чтобы спросить, но она проворнее:

— А тебе сколько лет?

— Двадцать семь. — честно призналась, после некоторого замешательства. И старушкой себя почувствовала.

— Никогда бы не подумала, — посмотрела удивлённо, высоко приподняв широкие, чёрные брови. — Ты на девочку-школьницу похожа. Но Матвею вообще постарше нравятся. У него там Марта была взрослая… — и резко замолкла на полуслове, почувствовав, что сказала лишнего.

Интересно-то как… Ревность колючими иголочками втыкается в сердце. Никогда не думала, что это так больно. Марту эту захотелось убить. Отворачиваюсь. В окно смотрю.

— Корова… — цежу сквозь зубы…

— Какая корова? — непонимающе смотрит на меня, ещё выше задрав бровки.

— У бабушки моей так корову звали.

Заливается звонким хохотом:

— Ну вообще да, немного на корову похожа. — наверняка свой прокол решила загладить. — Мишка всегда с ней цапался. Не нравилась она ему. Она хабалка такая… — хмыкнула как-то неопределённо и посмотрела на меня. — Он говорит, что Матвей без ума от тебя. Говорит, что никогда ещё его таким не видел…