Опасные сказки
Шрифт:
Тут послышался слабый писк, и все увидели, что попугай стоит на выступе стены и держит за круглое ухо небольшую летучую мышь.
— И что же мы видели? — спросил попугай таким ледяным голосом, что даже Алисе захотелось провалиться сквозь землю. Все же за триста лет он поднабрался жестокости.
Мышь спросонья била крыльями, попискивала и никак не могла сообразить, чего же от нее требует такая страшная хромая птица.
— Ты
— Чего? — не поняла мышь.
По крайней мере, она умела разговаривать. Существа, жившие в эпоху легенд, обычно могли разговаривать, но среди них встречались и безмолвные, — например, грибы и головастики. Зато лягушки, яблони и груши говорить умели и любили.
— Давно здесь скрываешься? — спросил попугай.
— Всегда, — сказала мышь. — Я живу здесь.
— И помнишь, как принцессу заколдовали?
— Конечно, помню, — ответила мышь. — Только не делайте мне больно. Еще два года назад волшебник Симеиз сюда ее принес, дал ей яблоко и запер дверь. Ну, думаю — заморит ее голодом. Да отпустите вы меня — никуда я не улечу, тоже мне, орел выискался! — крикнула мышь.
— Ладно, ладно, — проворчал попугай и отпустил пленницу.
Мышь поправила помятое ухо и продолжала:
— Девица поплакала, поплакала, а потом взяла яблоко и откусила. Я хотела ее предупредить, что яблоко, вернее всего, заколдованное, знаете ведь, как это бывает в сказках?
Все согласно кивнули.
— Но разве княжна послушается жалкую мышку?
— Откусила? — воскликнул Рашид. — Кусочек откусила?
— Целый кусище, — ответила летучая мышь. — А потом, как и положено, пошатнулась и рухнула на хрустальное ложе…
— А дальше что было? — спросила Алиса. — Как там очутился Синдбад? Почему он тоже спит?
— Дело житейское, — ответила летучая мышь.
Ей нравилось быть в центре внимания, она спрыгнула на пол и расхаживала среди людей, что было не по нутру попугаю, который постукивал костыликом по камню, как будто стрелял из пулемета.
— Этого, который здесь валяется, сам господин Симеиз привел. «Вот, говорит, вы сказки собираете, такой сказки вы еще не видели. Лежит княжна, спит вечным сном, я знаю секрет, как ее оживить. Догадаетесь — красавица ваша». А этот самый, который спит, отвечает: «Большое вам спасибо за предложение, но у меня дома осталась жена по имени Шехерезада, женщина несравненной красоты и невероятных достоинств. Я ее не променяю даже на сто иностранных принцесс. Ради нее я путешествую по свету, собираю сказки, а она их рассказывает шаху, у которого работает сказочницей». — «Хе-хе-хе, — говорит тогда мой сосед Симеиз, — знаем мы, какая она у него сказочница и какие они там сказки рассказывают». Тогда вот этот, что лежит на полу, страшно рассердился и кинулся на господина Симеиза. А господин Симеиз — скользь в дверь и захлопнул ее за собой. Тогда этот самый…
— Синдбад! — сказала Алиса. — Сколько раз тебе повторять! Его зовут Синдбад
— Тогда этот Синдбад побегал по пещере, постучал в дверь и опечалился. Сел на пол и принялся думать. Вдруг видит — лежит на полу яблочко, от которого княжна откусила. И говорит так печально: «Известен лишь один способ оживить принцессу — поцеловать ее! Но меня этот способ не устраивает, потому что я женат». И вот в такой печальной задумчивости Синдбад откусил от яблочка, потому что ему очень хотелось пить. И некому было его предупредить…
— Он откусил от яблока! — ахнула Алиса.
— Вот именно. И заснул вечным сном рядом с княжной Гюль-Гюль.
Все замолчали.
Гнетущая тишина воцарилась в темной пещере. Тени скользили по стенам и потолку. Было страшно.
— Что же будем делать? — спросил попугай.
— Надо их целовать, — сказал Икар. — Мы сейчас всех перецелуем…
— Не получится, — сказал Рашид. — Целовать надо нечаянно, от чистого сердца. Не зная, что из этого получится.
— И все же я попробую, — сказал Икар и направился к хрустальному ложу.
Рашид встал у него на пути.
— Не смей целоваться с моей сестрой! — пригрозил он. — А то останешься без головы.
— Рашид даст тебя мне на растерзание, и останешься без головы, — сказал попугай.
— Да я не просто так, я жениться хочу, — сказал Икар.
— Пока что о женитьбе и речи быть не может, — сказал попугай, — потому что если она не проснется, то получится целование без просыпания.
— Но ведь надо попробовать, — требовал Икар. — Может, нас обманывают.
— А кто будет Синдбада целовать? — спросила Алиса.
— С ним потом разберемся, — сказал Икар и наклонился к принцессе.
Он нежно поцеловал ее в щеку. И ничего не произошло.
— Щека у нее прохладная, — сказал Икар, — почти холодная.
— Еще бы, — сказал попугай, — летаргический сон.
Зато Икар, как юноша чувствительный и нежный, после этого поцелуя закатил глаза и упал без чувств рядом с Синдбадом Мореходом.
— С ума сойти, что за картинка! — сказал попугай. — Такого ни в одной сказке не придумаешь. Давайте я их клюну как следует — сразу проснутся.
Тут все рассмеялись, даже летучая мышь запищала от хохота. Попугай кинулся было за ней, да не догнал.
— Могилка прав, — сказал Рашид. — Где вы слышали о том, чтобы витязь пришел к спящей красавице, сам откусил от заколдованного яблока и заснул мертвым сном? А второй поцеловал красавицу и грохнулся в обморок?
— Тоже мне, Синдбад Мореход! — буркнул попугай. — Яблоки любит, свою жену любит, а чужих принцесс не любит!
Все отсмеялись, и наступила тишина. Думали, что делать дальше.
И вдруг все услышали из-за мешка с крупой и сахаром шорох, потом раздался громкий щелчок. Затем наступила тишина.
— Рашид, — спросила Алиса. — Ты ключ от двери с собой взял?
— Кажется… — сказал Рашид, — кажется, я его оставил в двери…
И кинулся через склад к двери.
К сожалению, опасения оправдались. Дверь была заперта снаружи.
Тут как раз пришел в себя Икар.
— Разойдитесь! — крикнул он. — Сейчас я всем покажу! Больше вы не посмеете надо мной смеяться.