Опасные удовольствия
Шрифт:
– Фамилия? Ой, как же его фамилия? Мне Вячеслав Матвеевич говорил… Минутку, я спрошу, – Дирли-Ду зажала трубку ладонью и немного помолчала. – Алло, знаете, Вячеслав Матвеевич куда-то вышел. Но парень такой молодой, симпатичный, светловолосый, в бежевом плаще. Он сообщит, что идет к нам.
– Ладно, – согласился охранник. – Пропустим. – В кабинете ждал Куницын с полотенцем в руке.
Он расстался с пиджаком, а на лбу закрутилось мокрое колечко волос. Дирли-Ду прицелилась, разбежалась, прыгнула ему на шею и влепила президенту сокрушительный поцелуй. Не разъединяя объятий, они свалились на диван.
– Я сначала стесняюсь, –
– Видишь, я побрился, – с гордостью сказал Вячеслав Матвеевич. – Пока ты терроризировала сонную подругу ценными указаниями. Позаботился о твоих нежных щечках.
– Ты быстрый и заботливый, – с восторгом прошептала Дирли-Ду.
«И немножко того. Ненормальный, – добавил про себя Куницын. – Где я? Что я? Валяюсь среди ночи в рабочем кабинете в объятиях незнакомой женщины… Тихий ужас!»
Вячеслав Матвеевич ласково придавил мягкую Дирли-Ду на своей груди, она в ответ влюбленно запищала. «Но как приятно! – подумал Куницын. – Я человек, а не буровая машина. Нефтепровод. Хочу безумств и наслаждений!»
– Там, в приемной, кофеварка. Давай выпьем кофе? – предложила придавленная Дирли-Ду. – Ты сильный, однако. Сколько тебе лет?
– А тебе?
– Я старенькая. Двадцать четыре.
– А я еще совсем мальчик. Сорок восемь. Ровно в два раза. Пойду сварю кофе.
– Я сама, я сама! – затрепыхалась в руках Куницына Дирли-Ду. – Пусти! Я сварю исключительный кофе.
Девушка вывернулась, спрыгнула с дивана и исчезла. А Вячеслав Матвеевич сладко потянулся и остался лежать в предвкушении.
Через несколько минут кофе был готов.
– Пустили без проблем?
– Да. Спит?
– Только что отключился. Это не навредит его здоровью? Приятный мужчина.
– Здоровью – вряд ли. Отличное снотворное. Утром будет как огурчик. Но его репутации и жизненному благополучию я собираюсь нанести колоссальный урон.
– Мне он понравился. – Дирли-Ду оглянулась на Куницына, который мирно сопел на диване. – Надо укрыть его чем-нибудь.
Константин устремился к внушительному сейфу, вмонтированному в стену, натянул перчатки, словно профессиональный грабитель, и принялся за работу.
Дирли-Ду с сомнением посмотрела на железный шкаф.
– Не верится, что ты сумеешь его открыть. А не надо порыться в столе? Я могу, – предложила она свои услуги.
– Потом.
Тяжелая дверца сейфа плавно оторвалась от стены. Константин нырнул внутрь.
– Вот оно! Вот оно! – почти закричал азартный капитан. – Дирли-Душечка, получилось! Милый, драгоценный Куницын! Все бумаги здесь, в сейфе. А ведь мог хранить их где-нибудь в другом месте.
Костя торопливо просматривал бумаги, шелестел, аккуратно перекладывал стопки документов. Дирли-Ду заглянула в сейф из-за его плеча.
– О, денежки! – восторженно мяукнула она. – Как много! Давай конфискуем! – Голая рука просунулась под локтем капитана в направлении плотной пачки стодолларовых банкнотов. Костя звонко прихлопнул жадную ручку и резко обернулся к Дирли-Ду.
– Ну-ка, брысь! – прикрикнул он. – Ничего нельзя трогать! Куницын поймет, что в его сейфе кто-то побывал!
– Ушла-ушла! – ретировалась Дирли-Ду. – Какая конспирация! Пойду сотру свои отпечатки с кофеварки. А ты имеешь
– Благодаря этим бумажкам мне удастся убедить начальство устроить облаву на Куницына.
– Облаву! Мне становится его жаль. Давай не будем ему вредить! Он славный.
– Дирли, ну ты опомнилась! Скормила мужику тонну снотворного, запустила в его кабинет роту налоговых полицейских – и на попятную! Где тут ксерокс?
– В приемной есть. Раньше я не была знакома с Куницыным. Пообщалась и прониклась нежностью.
– А со мной ты тоже общалась, – с обидой заметил Костя. – Я у тебя совсем не вызываю симпатии? Не нравлюсь?
– А почему я тебе помогаю? Глупый.
Костя включил копир и принялся за дело. Аппарат тихо гудел, внутри пластмассового корпуса перекатывался валик света. Дирли-Ду и здесь встревала в процесс. Она хватала горячие ксерокопии, пробегала жадным взглядом абзацы.
– Да что же это такое?! – возмутился наконец капитан. – Сейчас получишь по мягкому месту!
– Какое мягкое место ты имеешь в виду? – удивилась Дирли-Ду, посмотрев вниз, на холмики груди, живот, бедра, – все, обтянутое тончайшей тканью. – Мне интересно! Объясни хотя бы, в чем виноват Куницын?
– Твой обворожительный Куницын тянет соки из Отечества, выкачивает миллиарды, обворовывает Родину, набивает свой бездонный карман.
– Патетическая соната. Финал.
– Смеешься, да? – Костины глаза горели лихорадочным блеском. Он оседлал любимого коня и понесся вскачь. – Ты просто не представляешь размеры его преступной деятельности. Преступление, которое совершил я, проникнув в его сейф, так же ничтожно, как воробьиный скелетик рядом с ребром бронтозавра. Если бы не погиб Глеб Батурский, в моих руках не оказалось бы нескольких бесценных документов, указывающих на Куницына. Ему просто не повезло, и я мог бы отмахнуться и не вникать, но я устроен иначе. Таких, как Куницын и Батурский, надо истреблять. Пока живут десятки, сотни людей, оставляющих за собой право превращать общественное достояние в частную собственность, России ничего хорошего не светит.
– Костя, ты ведь не злой! – испуганная гневной тирадой пискнула Дирли-Ду. – А Батурский, между прочим, много занимался благотворительностью. Я читала в прессе!
– А ты читала в прессе, сколько триллионов он скрыл от налогов? Конечно нет. Да он украл эти деньги у пенсионеров, инвалидов, больных детей. Одной рукой воровал у народа, другой – кидал жалкие подачки, не забывая сообщать о каждой своей благотворительной акции в газеты.
Дирли-Ду насупилась.
– Ты мне не веришь, – продолжал Константин. – Ну, вот смотри, например. Договор о сотрудничестве. Куницын договаривается с генеральными директорами объединений, что они будут поставлять ему нефть, скрытую от сводок. Контракты на реализацию нефти: в декабре прошлого года продано Германии 120 тысяч тонн по 105 долларов за тонну, в марте этого года 100 тысяч тонн, в мае – 130 тысяч тонн. Прошлый месяц – продано Германии 240 тысяч тонн нефти. Умножай в уме. А вот и счета частных лиц, куда переводятся деньги – десятки миллионов долларов, – вырученные от столь успешной торговли. Наверняка эти счета принадлежат, кроме самого Куницына, крупным правительственным чиновникам, министерским боссам. Без их согласия Куницын не смог бы создать такую стройную конструкцию.