Опасные удовольствия
Шрифт:
– Мне очень неудобно вам это говорить, – с трудом начала привратница, обшаривая лицо Куницына сомневающимся взглядом, но…
– В чем дело?
– Не подумайте только, что я сплетница и шпионаж за жильцами – для меня спорт.
– И?
– Видите ли… не знаю, как сказать… – Женщина никак не могла решиться.
Куницын нетерпеливо дернулся и собрался уходить.
– Нет, постойте, постойте, я все-таки должна… – Женщина в конце концов раскочегарилась и торопливо заговорила, глотая слова и сбиваясь. – Как неудобно! Вы такой отзывчивый человек, и спасли меня тогда буквально от голодной
Хмурый Вячеслав Матвеевич снова попытался улизнуть: ему было ужасно неприятно, что в его горячем чувстве ковыряются вязальной спицей.
– Извините, извините, я не имею права вмешиваться, но вы все же знайте, что у нее любовник. Вы видели его сегодня здесь, в коридоре, когда приехали…
Ни слова не говоря, Куницын повернулся к доброй женщине спиной и ринулся прочь. Любовник! У нее любовник! Обида и негодование овладели им. Занятый трепетным выращиванием и окучиванием своего возвышенного чувства, Вячеслав Матвеевич и представить не мог, что Виолой можно овладеть сейчас, сразу после смерти Глеба. А Виола, значит, была далека от таких сентиментальных переживаний, ее манили более осязаемые впечатления, нежели вздохи и мимолетные робкие прикосновения к руке или волосам. Она не хотела ждать, пока Куницын на что-то решится и конспиративно предавалась брутальному сексу с атлетичным красавчиком. Вот откуда жаркая истома, шальной блеск в глазах и опухшие губы. Теперь Куницын расшифровал ощущение беспокойства, которое нахлынуло на него, когда он столкнулся на лестнице с высоким широкоплечим парнем. Тот пах туалетной водой Виолы.
Глава 35
В понедельник, взывая противным, нудным голосом к милосердию и сочувствию, журналист (у него недавно угнали «семерку») вынудил Андрея поработать личным водителем.
– Старик, – разглагольствовал Максим, – смотри. Я поцарапан, слеп, не оправился после отравления. И все равно женщины идут на меня плотным косяком. Они не понимают, что же их так влечет. Но влечет сильно. Если бы в моей биографии не было тебя, Пряжников, моя коллекция удивляла бы красочностью и обилием экспонатов. В моих сетях запутались бы и Катерина, и Дирли. Объективно женщины от меня без ума. Но твое присутствие всегда портит игру. Спасибо, в пятницу вовремя исчез.
– А что?
– Что-что. Ты исчез и вот результат! У меня новая подруга. Танечка. Любовь нечаянно нагрянет, как сказала мышь, увидев сыр.
– Откуда она взялась и как тебе удалось завлечь ее своей битой мордой?
– Я же говорю, только непосредственная близость твоей персоны может помешать мне установить контакт. Я обладаю невероятным сексуальным магнетизмом. Танечка – Костина соседка. Вчера я уже был приглашен на пельмени.
– Поздравляю.
Максим некоторое время сидел тихо.
– Ну-с? – выжидательно промолвил он наконец.
– Что? – не понял Андрей.
– Пряжников, ты в своем репертуаре! – возмутился Макс. – Тебя ничего не интересует! Спросил
– Был ли секс? – покорно спросил Андрей.
– Не было! Не было! – торжествующе крикнул Макс. – Я не такой плебей, чтобы гнать девочку в постель после пяти тарелок пельменей.
– Если она хорошо готовит, то, несомненно, надолго покорит твое сердце, а вернее – желудок. Хотя я порой думаю, твои непостоянство и всеядность граничат с болезнью. У тебя все время новая пассия.
Я вижу рядом с тобой то одну, то другую девчонку. Когда ты успеваешь освободиться от предыдущей привязанности? Или…
– Ну вот, нарвался на лекцию «Нормы этики в вопросах взаимоотношения полов». Хотел услышать, какой я герой, а услышал, какая всеядная скотина, – вздохнул Макс.
– …или все твои женщины ничего для тебя не значат, простое развлечение?
– Вот смотрю я на тебя, Пряжкин, и удивляюсь. Всем ты удался – и рост, и фигура, про морду вообще молчу, не мальчик, а ягода-малина, и при таких-то блестящих параметрах рассуждаешь, как монахиня. Должен заметить, это не я больной, а ты, между прочим. У меня здоровые инстинкты и потребности. Я их удовлетворяю. А ты чем занимался до встречи с Дирли-Дудочкой? Чах, усыхал, мечтал о Катерине, давил свою мужскую сущность. Хорошо, хоть Дирли-Ду тебя взбодрила и напомнила, что на свете есть секс.
Пряжников промолчал.
– Ну, что заглох? Обиделся?
– Постой. Мне надо здесь остановиться, – сказал Андрей.
– Зачем! Я опоздаю в издательство! Что ты придумал?! Нам некогда!
Андрей затормозил, приткнулся под боком зеленого «фольксвагена» и вышел из автомобиля. Максим с недоумением проследил, как друг исчез в дверях гостиницы под названием «Фламинго».
Портье за стойкой сразу определил, что Андрей не собирается снимать номер.
– У вас остановилась девушка с длинными рыжими волосами, высокая, красивая, глаза у нее сине-зеленые. Отличается патологической склонностью к мини-юбкам?
– Возможно, остановилась, – кокетливо ответил парень, любовно осматривая крупного, породистого Пряжникова.
– Так «возможно» или «остановилась»? – сурово уточнил Андрей.
Портье закатил глаза, поиграл губками, извлек из-под стойки толстый журнал и стал неторопливо его перелистывать. Через пять минут Андрей понял, что ему и не собираются отвечать. Из трех вариантов поведения – предложить деньги, показать свой документ, достать гранату – он выбрал первый, как наиболее бесконфликтный.
– О, что вы! – возмутился портье. – Это так вульгарно, так вульгарно. – Он накрыл дряблой лапкой кулак Пряжникова и отодвинул от себя купюру. – Уберите скорее, слышите?
Андрей передернулся, сгреб жеманника в охапку и резко его встряхнул:
– Отвечай немедленно!
Кокетливый юноша с надеждой потрогал левый бицепс Пряжникова и вздохнул:
– Да. Остановилась. Я бы не назвал ее особенно красивой.
– Твое мнение меня не интересует. Фамилия?
– Соседин, – не веря в свое счастье, ответил портье и заулыбался. – Альберт Соседин. Друзья зовут меня Бертик.