Опасные удовольствия
Шрифт:
– О, милый! Наконец-то! Я волновалась! – Дирли-Ду бросилась на Пряжникова. Она обняла его за шею, не выпуская из рук Уголовного кодекса, и поцеловала его в ухо.
– Ты представь! Статья 166. Не правомерное завладение автомобилем без цели хищения. До трех лет!
– А ты думала!
– Вот это да! Как я рисковала! Если бы тот старлей не оказался твоим знакомым… А что ты так долго делал в туалете?
– Я могу рассказать.
– Ладно, не надо.
Пряжников снял с себя Дирли-Ду и несколько минут молча ее разглядывал. Письмо Катерины, такое неопределенное и волнующее, написанное стремительным почерком, было словно порыв свежего ветра затухающему костру. Чувства
Дирли-Ду смотрела на своего друга, молчала и улыбалась. Андрей плавно и постепенно спустился на землю. Реальность, однако, не ранила острыми шипами. В его объятиях находилась не Катя, а другая женщина, но не менее прекрасная. Несомненным плюсом Дирли-Ду по сравнению с Катериной была ее территориальная близость. Дирли-Ду можно было пощупать, обнять и уволочь в спальню или никуда не уволакивать. С парижанкой Катериной этот номер не проходил.
– Я хотела бы сфотографироваться с тобой, – сказала Дирли-Ду. – На память.
– Почему вдруг? – удивился Андрей.
– Просто так. Я сейчас веселая и красивая. И любима тобой. Хочу запечатлеть себя в этом состоянии. И чтобы ты тоже был рядом.
– Думаю, ты всегда будешь веселая и красивая.
– И любимая?
– И любимая, – помедлив, ответил Пряжников. – Впрочем, недостаточно уверенно.
– Если я бесследно исчезну из твоей жизни, дни, проведенные со мной, останутся в твоей памяти, как яркая вспышка. И еще будет фотография.
Андрей на секунду задумался. Мечты о далекой Катерине были приятны, и письмо пылало в кармане, поджаривая бок, но представить, что ночь он проведет без Дирли-Ду и не увидит ее завтра утром рядом с собой в кровати, было невозможно.
– Вопрос твоего внезапного исчезновения мы уже обсуждали. Никуда ты не исчезнешь, – твердо сказал Андрей. – Я не позволю.
Дирли-Ду загадочно улыбнулась. Она была вполне согласна, чтобы Пряжников не позволял ей исчезать. Главное – отвоевать его у посторонних мыслей, из-за которых он на глазах превращается в чужого человека, далекого, непонятного и неподвластного ее чарам.
Андрей прислушался. Письмо пульсировало в кармане, как полнокровная артерия. Ночью, когда Дирли-Ду уснет, он прочитает его еще и еще раз.
Глава 37
Виола млела под руками массажиста, горячие волны истомы накатывали одна за другой, превращая тело в расплавленный воск. Единственным покровом на Виоле был слой ароматического масла. Его терпкий запах кружил голову. Великолепно смуглый, мускулистый, высокий массажист тоже не страдал излишней одетостью, но на нем все-таки была набедренная повязка из материала, имитирующего шкуру тигра, а на лбу сияла поддельными сапфирами диадема.
Восточная роскошь интерьера, стены, драпированные винно-красным тисненым шелком, тяжелые золотистые занавеси, невесомые мериносовые ковры-одеяла, матовый свет спрятанных ламп, парчовые пуфы и оттоманки, беспорядочное нагромождение мягких атласных валиков и обтянутых тончайшим египетским хлопком подушек и подушечек, игристое вино и виноградно-персиковый натюрморт на антикварном серебряном блюде – вся обстановка создавала соответствующий фон костюмированным сексуальным забавам.
Разогретая, как блинчик, и обильно смазанная жиром Виола приподнялась на огромном ложе и потянулась к хрустальному кубку, наполненному вином. Витязь
Обрабатываемый предмет становился все более податливым, однако в глазах Виолы застыл холод. Умелый витязь, вспотевший от трудов, чувствовал, что мысли женщины парят в недосягаемой дали, его это раздражало, как и необходимость глотать пахучее масло, от которого еще два дня будет першить в горле. Сколько синтетической гадости он съел за годы усиленного массажа?
– О чем ты думаешь, принцесса?
– Так. У меня был неприятный разговор, Кари.
– С кем?
– С Вячеславом.
– Я ревную тебя к нему, – капризно сказал Кари. – Я, а не он должен сопровождать тебя повсюду.
– И вовсе не повсюду, – улыбнулась Виола и ласково погладила фаворита по голому плечу. – Мы всего несколько раз появились вместе со Славой.
– А я? Мне долго еще скрываться? – Кари говорил обиженно, почти зло, очевидно подкидывая соломинки в маленькие языки пламени – полуфабрикат грядущей ссоры. – Разве я не имею права быть с тобой везде – в ресторане, опере, на показах мод?
Виола усмехнулась, представив, как она появилась бы в свете в сопровождении Кари – платного тренера из женского спортивного клуба, двадцатипятилетнего самца, откровенного жиголо. Да, смокинг чудесно сидел бы на его фигуре, слепленной из первосортного нежирного мяса и отделанной смуглой шелковистой кожей. Но манер, образованности и общественного положения ему это не прибавит. Тогда бы она уподобилась Глебу, который ведрами лил мутную воду на свою репутацию, таская за собой повсюду Веронику.
– Теперь, когда с твоим мужем покончено, мы могли бы перестать прятаться. Ты получила все, что хотела, ты стала богатой, – говорил Кари, – я ведь долго терпел. Ты хотела выглядеть невинной девочкой, и я подыгрывал. А Глеб не страдал такой щепетильностью, открыто путался с девками.
– Ты думаешь, я могла бы претендовать хотя бы на одну строчку в его завещании, если бы он узнал о нашей связи?
– Но теперь! Теперь нам зачем скрываться?! – Теперь, когда с Глебом все так удачно устроилось, Виола надеялась найти успокоение на широкой и стабильной груди Славы Куницына, миллионы которого возбуждали ее гораздо больше, чем все хитрости искусного Кари. Конечно, и Кари она собиралась оставить пока при себе – в той же роли придворного мастера удовольствий, режиссера восхитительных оргий, – тайного, никому не известного слугу, способного дарить длительные и острые наслаждения. Оставить при себе как пикантный соус к основной дичи – Куницыну. Десять лет влюбленных, но корректных взглядов Вячеслава давали повод думать, что соединение с ним (и его несметным богатством) будет естественным и органичным процессом. Но субботний нелицеприятный диалог взволновал нежную хищницу Виолу. Добыча изворачивалась и оставляла кровавые царапины на самолюбии, позавчера Куницын говорил с ней так, как не говорил никогда в жизни.
– Ты обещала свозить меня в Лас-Вегас! – Это был снова Кари. Если он не сумеет быть менее настойчивым, от него придется избавиться. – Или я не заработал?
– Заработал, милый, – ответила Виола и вздохнула. Действительно заработал. Но… И дичь, и пикантный соус были чересчур воинственны в последние дни – это утомляло. – Мы поедем в Лас-Вегас. Со временем. А пока не хочешь ли ты продолжить наши упражнения? На чем мы остановились?
Дирли-Ду уткнулась носом в оконное стекло.