Опасные звезды

— Замуж тебе пора, Наташка. — Строго сказала тетя Лара, сковырнув с торта ложечкой кремовую розу.

— Да я разве отказываюсь? — Я улыбнулась.

И лицо сделала поглупей — чтобы соответствовать моменту. Тетя Лара опять явилась меня сватать. А поскольку делалось это с одобрения моей мамы, протестовать не следовало. Иначе выйдет себе дороже — потом, когда гостья уйдет, мама начнет ворчать. О том, что все мои одноклассницы уже замужем, и только

я перебираюсь…

— Ой, хорош голубицей-то прикидываться. — Возмущенно сказала тетя Лара.

Мама, сидевшая напротив, поддакнула, пододвигая к монументальному локтю тети Лары вазочку с шоколадными конфетами:

— Вот, Ларочка, я ей тоже твержу — замуж пора! А она мне вот такие же глазки строит, как тебе сейчас — невинные-преневинные….

Тетя Лара, развернув конфету, захрустела орехом, прячущимся внутри. Неторопливо отхлебнула чаю — и с азартом уличила меня во лжи:

— Говоришь, что замуж идти не отказываешься, а сама с моим Санечкой второй раз встретиться не хочешь! А ведь он такой мужчина! Не пьет, не курит! В аспирантуре учится! И диссертацию по вечерам пишет!

— Это ту, про биде древнего Рима? — Я едва успела схватить чашку и прикрыть ею вылезшую на лицо ухмылку.

Уступая уговорам мамы и тети Лары, один раз я все-таки сходила с Санечкой на концерт. А поскольку он оказался фанатиком своего дела, точнее, своей кандидатской, о предмете его научных изысканий я теперь знала все. Ну или почти все.

— Да что ты болтаешь! — Возмущенно сказала тетя Лара, защищая своего обожаемого Санечку, племянника её мужа. — Его диссертация не просто о биде, а о всей подземной канализации древнего Рима! Это крайне важная и серьезная тема! Если хочешь знать, он первопроходец в этой области истории…

Этого я уже не могла вынести. И, фыркнув прямо в чашку, облилась чаем. Одна радость — он успел остыть, так что я по крайней мере не обварилась.

Зато коричневое пятно на футболке дало возможность убежать с кухни без объяснений. Хихикая, я заскочила в свою комнату. Времени до работы оставалось ещё много — работала я менеджером в автошколе, а там рабочий день начинается с трех.

Но почтенная компания, заседавшая на кухне, расходиться не собиралась. И как разумный человек, я предпочла отступить — пока рассказы о великолепном Санечке не свели меня с ума.

Поспешно скинув облитую футболку, я нацепила блузку, костюм с самой приличной — на ладонь ниже колена — юбкой. Подхватила сумку, крикнула:

— Мам, я на работу! Позвонили, попросили выйти пораньше!

И выскочила за дверь, успев услышать брошенные мне в спину слова тети Лары:

— Вот погоди, стукнет тебе тридцать, ты об этом ещё пожалеешь! А Санечка наш к тому времени уже будет женат. Станешь локти кусать, а поздно!

После

этих слов по тротуару я неслась, хихикая. Заскочила в арку дома, чтобы срезать путь до остановки. Дорогу там, как всегда, перерыли, чтобы поменять какие-то трубы. Я привычно нацелилась на тропинку, идущую наискосок через газон и часть земляного отвала. И уже взобралась на глинистый холм, когда вдруг ощутила порыв ветра, толкнувший меня в бок. Прямо на ограждения внизу, на краю ямы.

Нога поскользнулась на комке глины как раз в тот момент, когда я пыталась устоять на ногах. Ветер радостно взвыл, утягивая прямо в котлован. В уме, пока меня переворачивало вверх тормашками, скользнула ехидная мысль о том, что канализация все-таки отомстила за своего верного адепта Санечку…

В себя я пришла от жесткого холода и в полной темноте. Лежа на земле. Кое-как встала на ноги, огляделась. Вокруг творилось что-то невообразимое.

Моего родного города не было. А ноги по щиколотку утопали в снегу. Над головой — черное небо с яркими, многоцветными звездами.

Сумка где-то потерялась — но это мелочи. Я стянула на груди полы пиджачка, огляделась. Холодно. Зубы уже начинали выбивать зябкую дробь.

А вокруг, как назло, ни огонька. Только небо, звезды, темная заснеженная земля от горизонта до горизонта…

Куда меня занесло? Самое главное, как? Последнее, что я помнила — падение в котлован. Но это случилось летом, а сейчас уже зима.

Может, я ударилась головой и потеряла память? Затем бродила неизвестно где до самой зимы… и забрела в это безлюдное место?

Мои руки прошлись по полам пиджачка. Все как прежде — чистая, шелковистая на ощупь ткань, ни одной дырки или загрубевшего от грязи пятна. Кроме того, когда я дернула борт пиджачка, на меня пахнуло моими духами.

Значит, версию о нескольких месяцах блужданий можно забыть.

Ноги, увязшие в снегу, уже заледенели. Стоять — смерти подобно, надо идти. Вот только куда?

И тут на темном фоне мрака вдруг загорелись огни. Короткой цепочкой, несколько штук, вдали. Горели они недолго, но направление я запомнила. Будем надеяться, что там есть люди. И я смогу получить помощь.

К месту, где горели огни, я бежала. Снег, набившийся в туфли, растаял, и теперь ноги бултыхались в размякших и растянувшихся колодках.

Где-то через сто метров отлетел первый каблук. Потом второй. А потом я вообще перестала чувствовать ноги. И бежала, как на ходулях…

На первое здание, огромным кубом темневшее на фоне снега, наткнулась как-то неожиданно. Ни дверей, ни окон в нем не оказалось. Пришлось бежать вдоль гладкой стены, из непонятно какого материала, держась за неё ладонью. Пальцы от холода уже ничего не чувствовали, но я все-таки надеялась, что пойму, когда рука наткнется на проем.