Опасные звезды
Шрифт:
— Это испытание на зрелость. — Нахально заявила я. — У нас в Китеже всех сарских детей посылают взглянуть на Галактику, полную опасностей. Говорят, это удивительно расширяет им кругозор.
Белесые брови на длинном лице канцлер-фрея взлетели вверх.
— И кто это говорит?
— Наши отцы-основатели. — Твердо заявила я. — Обычай, освященный временем, сами понимаете… к тому же это уменьшает число претендентов на планетный трон. Он у нас один, а претендентов обычно гораздо больше. Но как послушная дочь, я послала
— Какая разумная предосторожность…
Скевос, до этого молчавший, откликнулся:
— Однако Фогенс-Лул — одна из самых безопасных планет в этой части Млечного Пути. Будь иначе, я не рекомендовал бы своей гостье посетить её.
Канцлер-фрей радушно улыбнулся. Голос Скевоса вдруг переменил тональность, став ниже, тише и злей:
— Кроме того, планеты, где обижают капитанов Звездного Альянса — а также их гостей — очень скоро становятся задворками Вселенной. Куда не летят звездолеты Альянса…
Улыбка канцлер-фрея стала ещё радушней.
— Да, я припоминаю, у вас в уставе есть оговорка на эту тему. Я слышал, вы приняли самое непосредственное участие в судьбе Шай-Нурибада. Кстати, давно хотел у вас спросить, но все не было случая — вы у нас нечастый гость. Каково это — быть убийцей нескольких миллионов человек?
— Почти так же, как стать убийцей одного, господин канцлер-фрей. Вызывает большой приток адреналина.
Они обменялись короткими, едва заметными полупоклонами. Я покосилась на Скевоса — и глаза у меня против воли округлились. Как много нам открытий чудных готовит лишь один прием…
Выходит, меня подобрал капитан какого-то Звездного Альянса, а по совместительству — массовый убийца?
— Вашей спутнице, как дочери правителя, эта история может показаться крайне интересной. — Белобрысый канцлер перевел взгляд на меня. — После блокады, которую установил Звездный Альянс с подачи и под давлением лично капитана Скевоса, одного из членов Верховного Совета Альянса, на Шай-Нурибаде разразилась чума. Но поскольку помочь в этой беде могли только вирусологи с Орилона, планеты, принадлежащей все тому же Альянсу, люди остались без вакцины. И три четверти человеческой популяции на Шай-Нурибаде вымерло. Многие, кстати, считают, что и чуму спровоцировал сам Альянс.
— Вот и пусть считают. — Совершенно равнодушно сказал Скевос. — Зато вот уже восемь лет после той старой истории случаи захвата звездолетов — и убийств капитанов — прекратились. Более того, вдруг резко уменьшилось количество звездолетов Альянса, пропавших без вести…
Скевос снова едва заметно поклонился в сторону белокурого арийца — но на этот раз тот не ответил на поклон. Вместо этого хозяин приема обратился ко мне:
— Как жаль, что содружество Даль находится слишком далеко… и упрямо отказывается торговать и дружить с остальной частью Галактики. Не знаете, почему у ваших планет такое стремление обособиться?
— Вирусов у вас многовато. — Сухо сказала я. — А вакцины, как вы сами заметили,
— Что ж, остается только пожелать вам победы в нашем конкурсе. — С усмешечкой сказал канцлер.
И, развернувшись вполоборота к одному из мужчин в строгих комбинезонах, заговорил уже с ним. Диск под нами невесомо поплыл в сторону.
— Отлично. — Негромко сказал Скевос. — Ты хорошо держишься, Наташа. Продолжай в том же духе. Вон то прекрасное личико перед нами, полагаю, принадлежит как раз Ворисону, первому сыну семьи Ариган.
Его рука снова залезла ко мне под саронг. Пальцы очертили окружность по коже живота, вокруг пупка — но на этот раз их прикосновение оказалось не щекочуще-нахальным, а нежным и ласкающим. Словно теплая вода лилась на тело…
Я задохнулась, вскинула голову, прошипела:
— Полегче!
— Это все ради твоей безопасности. — Скевос наклонился к моему уху. — Неприятно? Поверь, мне тоже приходится делать над собой усилие. В конце концов, я-то не антрополог. И когда вокруг идеальные женщины из этого, вполне цивилизованного мира, дикарка из дыры на другом краю Галактики меня не особо привлекает.
Он хмыкнул, выдох тронул пряди волос у меня над ухом.
Будь мы в другом месте, не таком людном, я бы нашла, чем ответить этой жертвенной личности. Усилие он над собой делает, страдалец…
Но до красавца с повязкой на бедрах, бывшему, судя по настойчивому взгляду, тем самым Ворисоном, оставалось всего несколько метров.
Первый сын семьи Ариган поджидал нас в позе скучающего Аполлона. Руки сложены на мощной груди, безукоризненная нога вольно и с изяществом отставлена. На громадных экранах под куполом продолжали появляться лица все новых гостей — и свет, льющийся оттуда, сверху, обрисовывал выпуклости мышц бликами и скульптурными тенями.
Блестела белоснежная кожа, лишенная волос, пор или прыщиков, гладкая, словно покрытая лаком. Оставлявшая ощущение, что парня перед выходом натерли маслом с ног до головы.
Живых кристаллов на Ворисоне, первом сыне семьи Ариган, оказалось немного — две-три штуки на выпуклостях бицепсов, ещё один над правой бровью, напоминавший блестящую родинку. Интересно, может, у местных, как у маркиз восемнадцатого века, расположение кристаллов что-то означает? Как там было-то — мушка над правой бровью, ищу предмет любви, мушка над левой, предмет найден…
— Рад видеть прекрасную принцессу крови с одной из планет Даль. — Церемонно сообщил на русском чей-то голос.
Нисколько не похожий на мелодичное журчание переводчика, но явно мужской.
Ворисон между тем стоял, не разжимая рта, улыбаясь мне легко и немного загадочно. Ему это шло. Парень вообще был хорош собой — прямой нос, ровные широкие брови, крепкая линия подбородка. Рыжевато-каштановые волосы утекали за широкие плечи буйной гривой. Было в нем что-то такое… Тарзанистое, что ли. И темно-голубые глаза, опушенные каштановыми ресницами, смотревшие с лукавым прищуром, это впечатление только усиливали.