Опасные звезды
Шрифт:
Было ещё что-то тревожащее, но что именно, я осознала не сразу — а поняв, что именно, похолодела. Крошечные роботы, до этого стаей кружившиеся вокруг, исчезли. Наблюдение зачем-то сняли, и это рождало у меня сразу два стойких подозрения.
Первое — что сделано это было с подачи и по желанию господина Ворисона. А второе — ничего хорошего это мне не сулило.
Ворисону до меня оставалось всего шага четыре, когда из травы взмыла та самая платформа, что привезла меня сюда. И со свистом нырнула вверх, исчезнув между деревьями.
А
— Вы меня боитесь, Наташа? — Лениво протянул в уме голос Ворисона.
Вот ведь зараза телепатическая.
— Скажите, что такого наплел обо мне ваш спутник, этот Калирис? Всегда было интересно, что говорят эти торгаши о хозяевах миров, которые они обслуживают.
— Зачем вы здесь? — Торопливо спросила я, отступая к лесу.
Цепочка на запястье снова блеснула, переводя сказанное. Стебли высокой травы лезли под саронг и скользко-противно проходились по бедрам. Лишь бы не споткнуться, мелькнуло в уме.
— Я здесь, чтобы забрать вас. — Заявил голос.
Ворисон стоял неподвижно, глядя на меня изучающе.
— Вы ещё не знаете, но гостья с одной из планет Дали, Наталья Ивановна, снялась с конкурса. Все гости были разочарованы — особенно господин Калирис. После снятия с конкурса Наталья Ивановна хочет погостить в моем доме. Об этом уже объявлено в зале приемов…
Может, убежать в лес? — всполошено подумала я. А потом окольными путями добраться до космопорта и разыскать там Скевоса с его «Быстрой». Он ведь обещал ждать? Вот только неизвестно, выживу ли я в том лесу, сколько ещё Скевос будет сидеть на этой планете и захочет ли принять меня на борт после того, как сынок местных бонз открыл на меня сезон охоты.
— Зачем вам… — Начала было я.
И осеклась, потому что Ворисон, содрав со лба кристалл — тот самый, единственный, прилепленный над правой бровью — метнул его в меня. Вокруг вдруг распустилось облачко непонятного газа. В горле, носу и груди вдруг запершило, зачесалось. Я зашлась в кашле, настолько сильном, что меня даже согнуло.
И перекрывая этот кашель, в уме зазвучал торжествующий голос Ворисона:
— Не беспокойся, Наташа, скоро это пройдет. Вирус Эреба, разработка лабораторий, принадлежащих нашей семье… Кстати, ты чуть было все не испортила. Я попросил, чтобы твое поджигающее устройство слегка подкрутили — на экранах огонек все равно почти не виден, а неудача могла объяснить отказ от конкурса. Но ты выкрутилась. Никогда бы не подумал, что настоящая ткань так горит… однако на твое несчастье канцлер-фрей тоже хочет оставить на Фогенс-Луле девицу с Дали. Я обещал, что его люди смогут тебя допросить…
Я разогнулась. Кашель вроде бы стих. И следовало развернуться, а потом припустить изо всех сил в лес — следовало бы, да только ноги прилипли к земле. Я рванулась внутри собственного тела, ощутив себя мухой, застывшей
— Не сопротивляйся. Сейчас вирус размножается, захватывая твое тело — на это время он выбрасывает в кровь вещества, парализующую работу нервов. Как только сможешь двигаться, иди в мой горуд.
Он развернулся и зашагал к своей машине, не обращая на меня больше никакого внимания. Я судорожно вздохнула. Только это меня и слушалось — дыхание.
Ворисон уже посиживал в горуде, а я так и стояла соляным столбом на краю полянки. Полянка и лес вокруг неё в какой-то момент вдруг дрогнули и поплыли. Затем все замерло, но вид перед глазами так и остался немного смазанным. Словно я то ли дремала на ходу, то ли перепила успокоительных.
И дыхание понемногу замедлялось — а в такт ему замедлялись и мысли…
Странный покой навалился на меня, чужой, удушающе-равнодушный. Я беззвучно заорала внутри тела, пытаясь сбросить с себя оцепенение. И не одна мышца не двинулась в ответ!
Зато вдруг ожили ноги — и понесли меня к горуду. Хотя сознание билось внутри тела, пытаясь развернуть его и заставить бежать в лес.
— Обойди и залезь с той стороны. — Сухо приказал голос в уме.
И я так и сделала. Дверца с шипеньем опустилась, запирая меня внутри машины наедине с Ворисоном.
— У нас есть немного времени. — Заявил он беззвучно, разворачиваясь в мою сторону. — А потом нам все-таки придется вернуться в зал для приемов. Этот Калирис сейчас грозит канцлеру местью своего Альянса. И требует, чтобы гостья с его корабля, ставшая так неожиданно моей гостьей, официально подтвердила согласие на смену статуса. Но сначала…
Он потянулся и положил ладонь мне на грудь. Ощупал, чувствительно приминая. На породистом, вытянутом лице проступило удивление. И легкий намек на насмешку.
— Ваша грудь не прошла модифицирования? Природный продукт? Забавно… она мягче, чем то, к чему я привык — но в этом что-то есть.
Сразу две ладони скользнули под верхний саронг, по-хозяйски подхватили снизу груди, приподняли, как будто взвешивая. Потом этот урод сообщил:
— Маловаты. Но это можно будет исправить.
— Урод! — Завопила я мысленно, борясь с оцепенением, но безнадежно ему проигрывая. — Руки убери, тварь!
И продолжила полулежать в сиденье горуда, не шевелясь и не протестуя, неотрывно глядя на Ворисона.
У того на лице и жилка не дрогнула — значит, моего вопля он не слышал. Протесты рабов хозяев не волнуют?
Руки Ворисона скользнули вниз, он нетерпеливо рванул кое-как зашитый мной запах. Развел в стороны полы саронга, пробурчал у меня в уме почти удовлетворенно:
— Чувствую себя отцом-основателем, насилующим особо строптивую колонистку. Хоть что-то новое…