Опасный инстинкт
Шрифт:
Если он её прогонит, то она окажется в прямом смысле на улице!
— Оскар, пожалуйста, прости меня! Я такая дура… — она прильнула ближе к мужчине, обвив его мощные плечи руками. — Сама не знаю, что на меня вдруг нашло. Конечно, я не должна была тратить без спроса твои деньги.
Кажется, он немного оттаял: мышцы спины расслабились, и он даже вяло обнял её в ответ.
— Пойми, мне не жалко этих денег, просто пока мы не можем позволить себе подобных трат. Я неожиданно остался без средств, к сожалению, на какое-то время придётся затянуть пояса.
— Да, я всё понимаю. Я не виню тебя, скорее себя, за свою несдержанность...
— Теперь нам снова не на что жить, — он расцепил за её спиной пальцы и сел на край разложенного дивана. Устало потёр отросшую щетину, шумно выдохнул и поднял на неё решительный взгляд: — В общем, прости, но ты не оставила мне иного выбора…
— Ты… ты это о чём? — осторожно спросила Ева, боясь услышать самое худшее.
— На то, что я зарабатываю, мы не протянем. Извини, но тебе придётся устроиться на работу.
Часть 21
*** Мерзость! Убожество! Какое унижение!
Ева осмотрела себя с ног до головы в огромное подсвеченное софитами зеркало: белая блузка, строгая юбка-футляр, лаконичные чёрные лодочки на невысоком каблуке. Нет, выглядела она вполне себе даже секси, но то, что это рабочая форма, приводило в священный ужас.
Ева не работала ни одного дня в своей жизни. Сначала их с сестрой в одиночку тянула мама, а потом, после переезда в столицу, она без стеснения жила за счёт мужчин. Да, сразу же олигархи ей в ноги не упали, первое время пришлось довольствоваться обеспеченными сверстниками, которые оплачивали походы в рестораны, новые шмотки и даже её съёмную квартиру. Желающих спонсировать её хотелки было достаточно — за пару свиданий молокососы были готовы отвалить круглую сумму, лишь бы засветиться на вписке с такой зачётной тёлочкой, как она. Потом начали появляться варианты поинтереснее: мелкие бизнесмены, погуливающие налево от своих жён, руководители небольших компаний. Самым жирным её кушем стал, конечно же, Омаров, её джекпот, один на миллион, который она благополучно прощёлкала. И вот теперь приходится влачить жалкое существование и, что было самым страшным, — работать.
Она, Ева Миллас — продавец в ювелирном бутике. Да, в бутике очень дорогом, но факт того, что она по мановению чьей-то грёбанной волшебной палочки из клиентки подобных магазинов превратилась в обслуживающий персонал, её просто убивал!
Как же стыдно! А если увидит кто-то из бывших одногруппников? Хотя такие как они по подобным магазинам не ходят. Скорее её может встретить кто-то вроде полетаевской соски. Интересно, как она там, не подавилась ещё моллюском?
По коридору мимо витрины прошёл Оскар и показал ей «класс». Её парень — охранник, она — продавщица, не хватает ещё Лады Ларгус в кредит и ипотеки, тогда она на все сто будет соответствовать избитому образчику современного пролетариата.
Как только ты докатилась до такой жизни, Ева? В какой момент ты решила, что зловонная клоака, это то, что тебе так не хватало для остроты ощущений?
— Миллас, не торчи так долго у зеркала, к нам идёт важный клиент, — прошипела за спиной администратор. — И сотри с лица кислое выражение, улыбайся.
Ева нарочито сильно обнажила ровные белые зубы и вышла в центр торгового зала. Из невидимых динамиков лился трек Френка Синатры, всё вокруг источало роскошь, в воздухе прямо воняло баснословными деньгами. Золото, платина, бриллианты, рубины… Вокруг миллионы долларов — и всё они принадлежат не ей.
— Рады вас снова видеть, господин Зеленский, — елейно пропела администратор Илона и стрельнула на Еву испепеляющим взглядом. — Вы хотели посмотреть на новую партию украшений с гватемальскими рубинами? Они здесь, прошу, — грациозно заплыв за витрину, Илона извлекла из-под кристально-чистого стекла бархатную подложку с ювелирными изделиями. — Колье, серьги и подвеска для вашей половины.
Зеленский без особого интереса взял в руки подложку и поднёс украшения ближе к глазам, поиграл со светом и тенью, рассматривая переливы безупречных граней.
— Беру, — коротко буркнул он, небрежно бросив побрякушки на витрину. — А нет такого же второго комплекта?
— Увы, изделие ручной работы и в единственном экземпляре, специально для вас.
— Тогда подберите что-то подобное с бриллиантами.
— Конечно-конечно, нам как раз привезли шикарные бриллианты из Мавритании, только взгляните, — засуетилась Илона, но он лишь отмахнулся:
— Мне это неинтересно, полагаюсь на ваш вкус. Да, слушаю, Зеленский, — рявкнул, поднеся инкрустированный драгоценными камнями мобильный к уху.
— А зачем ему два одинаковых комплекта?– глядя в спину уходящему денежному мешку, с любопытством спросила Ева.
— Тише ты! — прошипела Илона, но сплетница, сидящая внутри каждой женщины, всё-таки взяла верх. — Ты правда такая глупая или прикидываешься? Один для жены, второй для любовницы, — бережно упаковывая украшения, пояснила администратор. — Это наш постоянный клиент. Очень щедрый клиент.
— Мм, вот как… — Ева хищно прищурилась. Это уже интересно. Если сюда ходят настолько обеспеченные мужчины, то она запросто может закадрить одного из них.
— Даже не думай, Миллас. Флирт с клиентами под строжайшим запретом! — словно прочла её мысли Илона. — Тебя и так взяли сюда благодаря протекции Оскара, он буквально божился, что ты профессионал своего дела. Хотя вижу я, какой ты профессионал, — пренебрежительно фыркнула. — Спишь с ним?
— Не твоё дело, — огрызнулась Ева, разочарованно вдыхая вслед Зеленскому.
Жаль, идея закадрить миллионера была неплохой. Хотя представься ей сейчас действительно такая возможность, смогла бы она бросить Оскара?
Ева задумалась. Денег хотелось безумно, но Оскар с каждым днём всё больше и больше завоёвывал её сердце. Смогла бы она его предать, променяв на очередного Омарова?
Подобные мысли кроме смуты ничего не приносили. Зачем думать о том, чего пока нет и, возможно, никогда не будет?
Оскар снова вальяжно прошел мимо витрины и незаметно ей подмигнул. Нет, всё-таки он до отвращения обаятелен.
Часть 22
*** Дальше потекли две недели монотонного ада. Утро, будильник, метро, ненавистная форма. Вечером она приходила домой и буквально валилась с ног от усталости, не хотелось ничего — ни ужинать, ни ублажать Оскара. Она вырубалась, едва коснувшись головой подушки, а днём всё равно клевала носом, так и норовя профилонить где-нибудь в подсобном помещении. Ноги гудели, дешёвые туфли натирали кровавые мозоли…