Опасный соблазн
Шрифт:
— И как всегда, у нас с женой нет полного согласия: я считаю, если родится девочка, — это будет здорово, а она хочет мальчика. — Робби взялся за голову и состроил гримасу. — Ты же знаешь, какая она упрямая. Мне, естественно, хочется наследника, но я буду рад и хорошенькой девчушке. Лишь бы ребенок был здоров и роды прошли благополучно.
— Выпьем за это.
Эйдан даже удивился тому, что выслушал без всякой зависти эту новость, которая еще несколько недель назад отравила бы ему жизнь. Он был искренне рад за кузину и ее мужа и совсем не скорбел о себе.
Зачем
Маккрей приподнял соболиную бровь:
— Почему-то мне кажется, что ты очень быстро последуешь по нашим стопам. У тебя прелестная жена, Камерон. Воздушная, как ветерок над озером Лох-Крей. Головорезы, которые напали на их карету, в сущности, оказали тебе огромную услугу, дружище.
— Я тоже так думаю. Ты настоящий друг, Маккрей, хотя сначала я думал по-другому. Очень важно, что ты тут же откликнулся на мой призыв.
— Не благодари, — усмехнулся муж Джулии. — Я притягиваю к себе проблемы каким-то сверхъестественным способом. Как я понимаю, теперь ты мой должник. Придешь на помощь, если когда-нибудь она потребуется Маккреям?
— Будь уверен. — Эйдан нахмурился. — Судя по тому, что творится вокруг, у нас впереди сражения с врагами. Мы здесь первыми встречаем сассенахов, когда они приходят с огнем и мечом на нашу землю. И всегда так было. Каждый раз приграничные территории несут на себе основную тяжесть войны. Мы тут как на страже ворот с Англией.
— Как только получим весть о новом набеге, чтобы лишить нас независимости, отправим жен на север, к Йену. В горах у кузена они будут в полной безопасности. Он защитит их так, как не сможет никто другой.
— Согласен.
Эйдан надеялся на то, что этого не случится, но он понимал, что война все равно начнется, если не сейчас, то в течение нескольких лет точно. Борьба за независимость Шотландии будет продолжаться и дальше, как она уже длилась несколько веков.
— Но пока можно не беспокоиться на этот счет. — Маккрей поднялся с многозначительной усмешкой на губах. — Уже поздно. Я знаю, чем бы я занимался, если бы был женат на такой красавице, которая ждала бы меня в постели.
— Тут нет никакого секрета, — сухо заметил Эйдан. — Всем нам известна твоя репутация.
Робби вдруг стал серьезным, что для него было нехарактерно.
— Отправляйся к ней. Она переживала за тебя сегодня, едва сдерживая слезы.
— Отличная идея.
Маккрей вздохнул:
— А мне этой холодной дождливой ночью придется спать рядом со своими ребятами под конское ржание. Лежа в ее объятиях, вспомни про меня и восприми это как наказание мне.
— Никакого наказания не требуется, — тихо ответил Эйдан.
Конечно, не требовалось, раз у него была своя любовь.
Лежа в огромной постели, Джиллиан размышляла над тем, не будет ли полным бесстыдством ждать мужа под покрывалом полностью обнаженной.
Наверное, будет. Только это в общем-то все равно.
Эйдан сказал, что хочет ее, и она тоже хотела его.
Она просто избавляла его от лишних хлопот, когда он станет стягивать с нее ночную рубашку.
Щеколда
— Вижу, ты читаешь мои мысли.
В полумраке комнаты сверкнула его улыбка.
— Совсем нет, — возразила она. — Ты ясно дал понять, чего хочешь. Так что не потребовалось прибегать ни к чему сверхъестественному.
— Итак, значит, ты покорна? — Он стянул сорочку. — Я слышал, англичанки строптивы. Вероятно, ты опровергаешь это распространенное мнение.
Он так шутил, и ей нравилась эта тихая, мягкая улыбка.
Она любила его.
Что ж, можно продолжить игру. Очень медленно она сдвинула вниз простыню и сначала продемонстрировала грудь, уже налившуюся от желания, с напряженно торчавшими сосками. Потом слегка выгнулась, чтобы муж как следует разглядел ее. Он тихо застонал, и отброшенная сорочка спланировала в дальний конец комнаты.
Простыня спустилась еще ниже, обнажив живот, а потом еще ниже, и перед его глазами оказался треугольник волос на лобке. Джиллиан хихикнула и, отбросив простыню, наконец предстала пред его восхищенным взором полностью обнаженной.
Муж стал нетерпеливо стягивать с себя сапоги, видно было, как его переполняет желание.
Джиллиан чуть-чуть раздвинула ноги, чтобы он увидел ее самый интимный уголок. Она уже была влажной и готовой.
— Отлично, — пробормотал он. — Раздвинь ноги пошире.
Это была какая-то упадническая просьба, но Джиллиан в эту минуту и чувствовала себя такой — упаднически счастливой.
Поэтому развела ноги широко, насколько смогла.
— Я сейчас.
Кто бы сомневался! Эйдан уже был так же возбужден, как и она, если не больше. Он спустил бриджи, и член вырвался на свободу во всей красе, обещая наслаждение и удовлетворение. Когда голый красивый, с каким-то диким выражением лица Эйдан лег к ней в постель, он сразу устроился у нее между бедер.
Потом резко вошел в нее, и она приняла его целиком. Именно такого ощущения внутренней полноты ей не хватало. Прекрасно совпадая во всем, они словно растворялись друг в друге. Им владела первобытная страсть, о которой он предупреждал ее. Джиллиан дважды достигла своего пика, опередив его. И вот наконец она почувствовала, как он вздрогнул, застонал и мощными толчками начал выплескиваться в нее.
Волна наслаждения уносила их куда-то. Они лежали в обнимку, тесно прижимаясь друг к другу. Ей было легко и радостно: жизнь сделала такой неожиданный поворот.
Муж поднял голову и ласково погладил ее по щеке.
— По-моему, это было чересчур резко с моей стороны. Я не сделал тебе больно?
— Ты никогда не сделаешь мне больно.
— Ты так веришь в меня?
Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:
— Не в этом дело. Ты хороший человек. Я поняла это в первую же минуту, как увидела тебя. Кроме того, твои мысли очень легко читаются.