Опасный вкус
Шрифт:
– Раф, все же ты должен отпустить меня.
Она обнимает его, пальцы путаются в жестких волосах, прижимают его к себе еще крепче. Его сердце так громко и сильно отдается в ее груди, кажется, что вот-вот выпрыгнет оттуда. Или это все-таки ее?
– Я пить хочу.
– .Она целует его шею, поднимается выше к уху, с удовольствием вдыхая аромат его кожи.
– И в душ.
Он пахнет морем и летом. Его объятия так крепки, что вырваться из них самостоятельно просто не представляется возможным.
– Алекс, -
Она охает от неожиданности, но в следующий момент уже лежит на подушках, глядя в его лицо, в невероятные по красоте глаза.
– Ты как-то не так просишь, точнее, как будто бы не о том.
Рафаэль наклоняется к ней, прикасаясь к губам.
– Раф!
Он только хмыкает в ответ, вновь меняясь с ней местами, рассматривает, обводит глазами фигуру и вновь возвращается к лицу.
– Сейчас я закрою глаза и только в этот момент у тебя есть шанс уйти.
Алекс улыбается, опираясь на его плечи, ожидая обещанного момента.
– Ни в каком другом случае я тебя не отпущу.
Рафаэль поднимается вместе с ней и несет в душ. Всего пара шагов и они снова там откуда все началось.
– Так нечестно.
Она задевает потолок помещения, все еще держась за его шею.
– Ну-да.
Он наконец ставит ее на влажный и еще холодный пол, врубает воду, ловко настраивая нужную температуру.
– Пожалуй, ты права, надо немного остыть.
Еще один совсем легкий поцелуй в губы, но он остается на месте. Алекс смеется, но все же отодвигает его от себя.
– Вампир. Еще пара секунд и я начну спрашивать тебя о совсем неудобных вещах, на которые ты скорее всего затруднишься дать мне ответ.
– Сомневаюсь, что такие вопросы существуют, человек.
Алекс ведет губами из стороны в сторону. Зря он так категорично.
– Вампиры ходят в туалет?
Может быть ему и в самом деле все нипочем, но оказывается это ее испытание на прочность. Она чертит пальцем по его груди, но тут же прячет руку за спину.
– Раз уж ты начал рассказывать мне о вампирах, то вы же едите обыкновенную пищу и пьете, если да…
Он давится смешком, приобнимая ее и целуя при этом в лоб.
– Я тебя понял.
Бойлер уже не греет воду. Я сижу на полу душевой, по совместительству туалета, и не обращаю внимание, что вода из лейки бежит не просто холодная, а ледяная, прямиком из самого океана.
Лед и соль оказались весьма кстати. Они бегут по лицу, остужая тело и мысли.
Как-то быстро меня отпустило и двадцати минут не прошло.
Я не верю в происходящее. Осознаю и тем не менее отказываюсь принимать все произошедшее.
Неужели это я?
Я тянусь к вентилям, перекрывая воду. В самопоедании нет ничего прекрасного, но и перспектива жечь просто так горючее, а потом ловить попутный ветер - тоже не из лучших.
Чем
Куда подевались мои принципы? Куда исчезло мое убеждение, что верность - это выбор?
Туда же куда отправилось всё то, что надломилось на Хэллоуин. Нет, я не стала спать со всеми подряд и считать уборную самым романтичным и сексуальным местом для этого занятия. Тогда я решила, что перебрала шампанского, перенервничала и все бывает в первый раз. В последний раз, и что больше этого не повторится.
Единожды.
Все в жизни происходит для принятия или переосмысления происходящего. Это в том случае если у тебя есть голова на плечах. Что у меня вместо нее? Тыква!
– Что произошло на этот раз?
Я жму плечами, не спеша поднимать голову. Я не плакала, пока сидела в одиночестве, и сейчас не собираюсь. Что толку жалеть себя. Я сама виновата в случившемся. Рафаэль не Теодор. Это Тео воспринимал меня как своего, а с Рафом надо было не просто думать, а вести себя осторожнее.
– Ничего, просто сижу и думаю.
– Я должен был предвидеть это.
Наверное. Я слышу сокрушенный вздох, но тяну руку вверх.
– Дай, пожалуйста, полотенце.
Не дают мне полотенце, берут за руку и дергают вверх, прижимая к себе. Хорошо что не к голому телу! Он уже успел переодеться, когда я так и продолжаю находиться в чем мать родила. Уверена, что помутнение рассудка уже отступило, но мало ли!
– Что мысли посетят твою голову, - продолжает говорить он мне на ухо, крепко обнимая при этом, - и ты начнешь их думать, изводить себя и мучиться чувством вины.
Мне было бы легче, если бы он не вел себя так. Вполне бы устроило, если бы он повел себя как Джейк, тогда бы я пошла к себе и думала до посинения, пока бы не вырубилась, а ночью обязательно пришел бы Морфей и нашептал бы на ухо что-то дельное.
Но Рафаэль - не Джейк.
– Я мокрая, а ты уже переоделся.
Я пытаюсь отодвинуться от него, но его объятия становятся еще крепче. Видит Бог, что мне нужно участие, но только не от него: все изменилось меньше часа тому назад. Ему я не могу сказать, что мучает меня.
– Прости.
Не думала, что станет хуже. Как же я ошибалась! После его извинений стало еще паршивее.
– Мне нужно переодеться.
Ненавижу когда меня носят и могу терпеть это только в определенных моментах. Они уже были. От одних воспоминаний можно покраснеть - от других прийти в негодование.
– Спасибо.
Раф ставит меня перед собой, запахивая полотенце на моей груди.
– Рассказывай.
Я качаю головой.
– Раф, пожалуйста, не надо.
Нечего тут рассказывать. Если он действительно все понял, то тут и в самом деле не нужно слов, а если нет, то пожалуй пусть это побудет со мной.