Операция «Цитадель»
Шрифт:
«Вот уж действительно, – вздохнула про себя Фройнштаг, – никогда не знаешь, с кем имеешь дело!»
Хотя корпус санатория с уютным генеральским номером в нем уже был рядом, однако входить на его территорию Хейди не торопилась. Усевшись на один из валунов, у края речного обрыва, она забросила ногу на ногу и, обхватив руками колено, долго раскачивалась, словно в кресле-качалке.
«…И все же: как умело и напористо она тебя допрашивала! – вернулся генерал к недавнему разговору с женщиной, которую все еще не мог заставить себя называть невестой. –
– Вы не правы, мой генерал генералов, – и в этот раз попыталась прочитать его мысли Хейди, но крайне неудачно. – Не надо торопиться.
– С чем? – раздраженно поинтересовался Власов.
– Я – медик, а не палач, Андре. Можете быть уверены, что если с этой женщиной, Марией Вороновой, что-либо произойдет или уже произошло, то моего участия в этом нет.
– О Марии Вороновой, о штабной поварихе и наших с ней блужданиях волховскими лесами уже все сказано, – постепенно проявлялся у генерал-полковника истинно командирский голос. – Зачем к этому возвращаться, на р-рысях?
– Дело вот в чем: я действительно разыскала эту женщину. Но после нашей короткой встречи с ней…
– Так вы с ней встречались?!
– Разве я не сказала об этом? Странно. Может, вы невнимательно слушали, потому что были слишком возбуждены? Впрочем, это уже не важно. Наша первая встреча длилась всего две-три минуты, в присутствии офицера СД. Мы даже ни о чем не успели поговорить, да, по-моему, Воронова даже не успела понять, кто я такая. На все мои вопросы она отвечала вопросом: «Кто вы такая? Кто вас ко мне прислал?» И поскольку я затруднялась с объяснениями, то она отказалась от беседы со мной.
– Наверное, она все же поняла, кто вы.
– Или кто-то из офицеров подсказал. Как бы там ни было, а сразу же после нашей встречи Марию куда-то перевели. По слухам, ее перебросили в Восточную Пруссию, то ли в лагерь, то ли в разведшколу. Очевидно, командование не хотело, чтобы вы встречались с ней, Андре.
– Боялось, что это осложнит наши с вами отношения.
– Вот об этом я не подумала.
– Подумали, Хейди, подумали. Однако не будем об этом. Итак, что происходило дальше?
– Я попросила своих надежных людей отыскать ее еще раз. Но сделать это очень деликатно. Могу сказать, что заниматься поисками будут друзья моего брата, которые предупреждены и понимают ситуацию.
– Зря вы все это затеяли, зря! – нервно прошелся Власов по самому краю осыпи. Это было настолько опасно, что в какое-то мгновение Хейди приподнялась от напряжения и проследила, как беспечно он марширует по краю гибели.
– До сих пор я ничего не делала зря, – парировала Хейди, – для этого я слишком прагматична.
– Зачем вам это понадобилось, в стремени, да на рыс-сях?
– Только для того, чтобы вы опять могли встретиться с ней, Андре.
– Я? Может быть, вы? Ведь это для вас важно допросить ее точно так же, как только что допрашивали меня.
– Я не настолько безумна, чтобы заставлять вашу окопную жену подтверждать то, в чем и так не сомневаюсь.
– Но зачем-то же она понадобилась вам! – все еще нервничал Власов, продолжая сновать по краю гибели.
– Нет уж, увольте, генерал генералов, я принципиально не пожелаю встретиться с этой вашей фрейлейн Форонофой. Как только ее обнаружат, я добьюсь того, чтобы доставили сюда, или в ту местность, в которой будете находиться вы. И дадут возможность провести с ней как минимум часа два. Если очень пожелаете, то и сутки. Но только если очень, – убийственно улыбнулась Хейди, – пожелаете.
– Я не просил вас организовывать эту встречу.
– Только потому, что не настолько глупы, чтобы приставать ко мне с подобными просьбами. К тому же, насколько мне известно, не склонны к самоубийству.
– Почему это вы решили, что не склонен? – пошарил по карманам в поисках зажигалки.
Хейди вновь иронично взглянула на Власова и отвернулась, нацелив взгляд куда-то в долину.
– Уже объясняла почему. Проанализировала все те возможности и ситуации, пребывая в которых всякий уважающий себя генерал вермахта неминуемо воспользовался бы личным оружием.
– Не так уж много их воспользовалось, – судя по тому, сколько оказалось в плену, – огрызнулся Власов, хотя и понимал, что это не достойно генерала.
– Я подчеркнула: «Уважающий себя», – спокойно уточнила СС-вдова. Ведь воспользовался же личным оружием мой муж, – продолжала хладнокровно мстить Андрею, – предпочтя позору плена благородную смерть.
– Ну, знаете… – поиграл желваками Власов. Последнее замечание СС-вдовы он воспринял так, как воспринял бы на его месте любой другой генерал любой армии мира – как пощечину посреди бала. – Я перешел на сторону Германии, чтобы сражаться за освобождение своей Родины. Пустить себе пулю в лоб я всегда успею.
– За освобождение? – уже откровенно издевалась над ним Хейди. – Как мило! Не забудьте сообщить об этом фюреру – если только он снизойдет до встречи с вами. Он будет счастлив узнать, ради чего, по вашему мнению, на Восточном фронте гибнут лучшие его дивизии.
«Ну и нажил же ты себе врага! – ужаснулся Власов, понимая, что конфликт зашел слишком далеко. – Уж с кем, с кем, а с этой женщиной, у ног которой – весь лечащийся генералитет СС, надо быть поосторожнее».
– Если моя встреча с фюрером состоится, я скажу ему то же самое, что сказал вам.
– И потом, я не уверена, что вы действительно перешли на сторону Германии. Впрочем, я увлеклась, – неожиданно прервала она монолог в самом устрашающем месте. – Вернемся к Марии Форонофой, – когда Хейди волновалась, русский звук «В» давался ей с особым трудом, – и к вам. Согласитесь, у вас богатый опыт общения с женщинами, – уже более мягко заметила Хейди, рассчитывая, что замечание относительно женщин ранит самолюбие генерала генералов не столь больно, как выпад относительно личного оружия. – У вас ведь было две жены. Одна из них имеет от вас двух сыновей и является моим коллегой – военным врачом.