Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
Мы двигались медленно — Москва-река небыстрая из-за плотин и шлюзов. К счастью, мы двигались по течению.
— Где Люся? — спросил Егор.
«Карфаген, — подумал я, — должен быть разрушен».
— Вы совсем недавно здесь? — спросил гитарист.
— Разумеется.
— Когда Вениамин прибыл сюда, мы его встречали, ждали — у него есть поклонники. Небольшая, но дружная группа. Моя группа. А может быть, вы знаете, что Малкин прибыл вместе с Люси? Это сложная и романтическая история.
— Я знаю, — перебил
— Я могу и не рассказывать, — сказал гитарист.
— Рассказывайте, пожалуйста, — попросил я. — Мой друг был знаком с Люсей там, у нас… Он за нее переживает.
— Нормально с ней, — сказал бандит в халате.
Он сидел на носу лодки, свесив ноги, и мешал мне смотреть, когда я оборачивался, чтобы понять, не врежемся ли мы в берег. На Егора у руля было мало надежды.
— Мы его встречали. Но у нас, как вы знаете, основной контингент очень пожилой, даже старый, люди другого воспитания, других жизненных привязанностей. Вы не представляете, они даже песни Высоцкого воспринимают как вызов или не воспринимают вовсе.
— Вы в каком году сюда попали?
— В семьдесят третьем. Меня как раз вышибли из института…
— Простите, — попросил Егор. — Вы расскажите, пожалуйста, что здесь произошло за последний месяц. Мне очень важно знать.
— Как вас зовут? — спросил я гитариста, пока он жевал губами, то ли размышляя, с чего начать, то ли соображая, стоит ли рассказывать. — А то трудно разговаривать, не зная, как обращаться друг к другу.
Это была маленькая деталь из наших психологических орудий — Калерия гоняла нас на семинары. Кроме меня, никто не ходил.
— Григорий Михайлович, — сказал тот. — Григорий Синявский, фамилия как у спортивного комментатора. Вы не помните?
— Я поздно родился, — признался я.
— Григорий Михайлович, — Егор подхватил знамя из моих рук, — рассказывайте, чего же вы!
— Я не уверен, что могу сказать о месяце — я давно потерял чувство времени.
— Мы знаем, — сказал Егор. — Месяц назад Люсю утащил сюда Малкин.
— Я вас не понял, — сказал Григорий Михайлович. — Как так он мог ее сюда утащить?
— Это долгая история, — вмешался я. — Если можно, мы вам расскажем ее за чашкой чаю, в соответствующей обстановке. Но Егор выразился совершенно точно. Малкин украл девушку. Для императора. И приехал на Киевский вокзал. Это была его плата за право здесь жить.
— Вы рассказываете какие-то сказки, — возразил Григорий Михайлович. — Я бы знал. Веня ничего от меня не скрывает.
— А мы послушаем, — сказал бандит, сидевший на носу лодки, — время еще есть.
Руки у меня уже устали. Вы когда-нибудь пробовали везти пять человек на прогулочной лодочке больше часа без подмены? Но я решил — потерплю до Новодевичьего.
— За всем должен скрываться какой-то дьявольский умысел, — сообщил нам Григорий Михайлович.
— Я
Он весело засмеялся. Он был из тех толстомордых идиотов, что составляют большинство любой банды.
— Хорошо, — согласился Григорий Михайлович, — вы мне все расскажете потом. Даете слово?
— Даю. А вы продолжайте.
— Я был среди тех, кто встретил Веню, — сказал гитарист. — Мы тут создали группу, самодеятельную, пели в основном баллады и туристские песни, вы знаете творчество бардов?
— Мы знаем творчество бардов, — мрачно ответил Егор.
— Они в самом деле приехали вместе. Их привез вот этот… — Григорий Михайлович показал на Кюхельбекера, который неподвижно лежал на дне лодки. — А наша группа приветствовала Веню. Честно говоря, мы тогда удивлялись приезду такого выдающегося певца современности. Девушка показалась нам милой. А Вене мы были рады. Девушку увели к императору. А потом начались конфликты. Вы не представляете, какие унижения пришлось пережить Вениамину Борисовичу при дворе.
Когда же Егор догадается сменить меня на веслах?
— И Веня начал искать способ вырваться из так называемой империи. В частности, он обратился и ко мне — что делать? Куда идти? Веня — человек энергичный и смелый. А у нас, у одной нашей певицы… я надеюсь, что не открываю особых секретов, есть связи на том берегу. И мы смогли организовать Вениамину Борисовичу встречу с людьми…
— С нами, — сказал бандит с носа лодки.
— Теперь ваша очередь грести, — сказал я ему.
— Не могу, — ответил бандит. — У меня грыжа. Сто лет терплю.
Ему было весело.
— Ну и черт с вами. — Я отпустил весла и пересел на другую банку. Лодка закачалась, а так как она была перегружена, то через борт плеснуло немного воды.
— Ты что! — закричал бандит. — Оборзел? Утопишь всех!
Вода попала на лицо Кюхельбекеру, и тот отвернулся, почувствовав холод. Он был жив, без всякого сомнения, он был совершенно жив.
Лодка медленно разворачивалась, ее несло течением.
— Я возьму весла, — сказал Егор.
Он осторожно перешел на мое место. Я не стал возражать. Если у пирата грыжа, мы должны беречь пирата.
— Продолжайте, Григорий Михайлович, — сказал я замолкшему гитаристу.
— Веня нашел друзей на том берегу, — сказал гитарист нехотя. — И перешел на нашу сторону.
— Ты скажи, — откликнулся с носа лодки разбойник, — ты скажи, как под славным руководством Вени мы перешли в решительное наступление на придурков с площади.
— Это правда, — сказал гитарист, — Веня оказался как бы свежей струей крови. Он смог объединить несколько групп — вы не представляете, какой это организационный талант!