Операция «Маскарад»
Шрифт:
— Вовсе нет. Просто реальность гораздо сильнее фантазий, — засмеялась она, убирая с тела министра лед.
— Нет, ты жестокая! Ты разбиваешь мое сердце!
Она улыбнулась и стала втирать эвкалиптовое масло в мышцы передней поверхности бедра.
Мышонок посмотрел на часы, отсоединил капельницу и направился было к своей табуретке, но потом, передумав, прикрыл плотно дверь и лишь тогда удобно уселся.
— Шантель, мы можем минутку поговорить серьезно?
Она подняла на него
— Конечно. В чем дело?
— Меня беспокоят некоторые вещи. Поскольку ты студентка медицинского вуза, я хочу кое-что спросить у тебя. Мне кажется, что клиенты, посещая наше заведение, через какое-то время начинают меняться, причем не только внешне. Ты никогда не замечала, что они меняются и внутренне, начинают себя по-другому вести?
— Конечно, замечала, но, по-моему, в этом нет ничего удивительного. Доктор ведь объяснял, что, приходя в наш центр, люди не только совершенствуют свою физическую форму, улучшается и их отношение к жизни. Этим наш центр и отличается от других, поэтому мы так избирательны в клиентуре, Разве это плохо?
— Не могла бы ты оказать мне одну услугу, Шантель? — продолжил Мышонок, с его лица не сходило встревоженное выражение. — Я скопировал кое-какие записи в кабинете врача. Попробуй-ка в них разобраться. У тебя это получится куда лучше, чем у меня.
— Морис!
— Тише. Я все понимаю. — Он махнул рукой. — Я же не о себе забочусь. Если я не прав, значит, придется мне в первый раз за двадцать три года исповедоваться.
— Так о чем эти записи? — спросила Шантель и улыбнулась.
— О каком-то эксперименте, который проводится на наших клиентах. Все документы хранятся у доктора в его кабинете, в ящике с надписью MK-ULTRA. Давай, когда у тебя закончится смена, встретимся в кафе «Жюстин», я передам тебе мои копии. Приходи, пожалуйста, Шантель, ладно?
Несколько секунд она колебалась: не хочет ли Морис на самом деле просто затащить ее в кафе и провести с ней вечер, но в маленьких глазках Мышонка она не увидела ничего, кроме искреннего беспокойства.
— Конечно, я обязательно приду, — ответила она.
Была уже полночь. Званый обед из блюд классической французской кухни, который Анри ле Пети давал в своем особняке на рю де Гренель, закончился. Жена хозяина, мадам ле Пети, премьер-министр Винсан Вобан, мадам Вобан и еще двое приглашенных проследовали за Анри в библиотеку, чтобы завершить трапезу коньяком и кофе. Анри, управляющий центрального банка страны — Банк де Франс, был человеком богатым, влиятельным, консервативным и в то же время живым и жизнерадостным.
— Нет, нет! — восклицал он горячо, но добродушно. — Человеческое тело — это все равно что политическая система, система противовесов, одна ветвь власти контролирует другую!
Анри засмеялся собственной шутке, ожидая, пока гости пройдут в библиотеку и разместятся. У него было на редкость хорошее настроение, уверенность в себе не покидала банкира, а ответственность, являющаяся неизменным атрибутом его положения, с каждой минутой беспокоила его все меньше.
— Это ваш оздоровительный центр сделал из вас такого живчика? — спросила Жижи Деван, хозяйка самого престижного в Париже салона мод. — Вы посещаете его ежедневно вот уже в течение года, и вас не узнать. Кстати, нельзя ли и мне там подлечиться?
Анри переглянулся с премьер-министром Вобаном — руководству центра не нравилось, когда пациенты пытались ввести в круг клиентов своих знакомых.
— Видите ли, дорогая Жижи, — сказал премьер, остановившись у огромного, сложной работы камина и поставив на него свой бокал с коньяком. — Мы были бы очень рады, если бы вы стали посещать оздоровительный центр. Но, к сожалению, туда можно попасть только по специальному приглашению. Поэтому мы порекомендуем вас врачу, который решает все эти вопросы.
По мнению Анри ле Пети, тридцатипятилетняя Жижи с ее густыми волосами цвета платины, великолепной розовой кожей и сияющими глазами вряд ли нуждалась в омоложении или снятии накопившегося стресса.
— Полагаю, вы тоже хотели бы присоединиться к нам, Шарль? — спросил Анри, чтобы не показаться невежливым.
Шарль ла Мари владел контрольным пакетом акций строительной фирмы, сооружавшей дамбы, мосты и электростанции по всему миру. Он отрицательно покачал головой и поднял свой бокал:
— Благодарю, но лично я черпаю жизненную энергию вот отсюда. Что же касается Жижи, то, конечно, она едва стоит на ногах — причем заверяю вас, на очень хорошеньких ногах — и потому действительно весьма нуждается в медицинской помощи.
Жижи шлепнула его по руке, и гости, благодаря великолепному обеду и приятной беседе пребывавшие в хорошем настроении, снова засмеялись.
— Жаль, что Филип Пакэн не посещал ваш чудотворный оздоровительный центр, — шаловливым тоном заявила Жижи. — Тогда он наверняка был бы еще жив.
— И был бы премьер-министром, — с коварной улыбкой добавил Шарль.
— Это не принесло бы пользы Франции, — быстро проговорила мадам Селест Вобан.
Премьер-министр заглянул в свой опустевший бокал и подошел к антикварному столу времен Наполеона III, чтобы снова его наполнить. Анри ле Пети знал, что Винсан Вобан испытывал странное чувство вины в связи со смертью своего более молодого политического конкурента. Поэтому, стараясь уйти от неприятной темы, он заявил, глядя на Жижи и Шарля: