Операция «Вурдалак»
Шрифт:
– Ни то, ни другое – в санатории Министерства обороны. Она особо ничем не страдала, и путевка была общеоздоровительной.
– Понятно. Могу подкинуть версию. Например, в санатории Каширину запрограммировали. Это, хотя и косвенно, подтверждает поведение овчарки. Мы в свое время проводили опыты и выяснили, что некоторые животные, в том числе и собаки, в восьмидесяти процентах случаев очень хорошо чувствуют зомби и относятся к ним либо враждебно, либо настороженно и с опаской. Вполне естественно, что после Ялты за Кашириной установили наблюдение, ну
Валентин какое-то время молча переваривал информацию, затем произнес:
– Ты должен был ехать в Среднюю Азию, но теперь полетишь в Ялту. Азия никуда не денется.
– Ты хочешь, чтобы я перевернул весь санаторий Минобороны в поисках спецаппаратуры для кодирования зомби?
– Попал в самую точку.
– Но учти, для некоторых видов кодирования аппаратура вообще не нужна: достаточно наркотика и гипнотизера.
– А это мы узнаем у Наташи, если, конечно, из ее памяти не стерли сам процесс.
– Это невозможно. По данным современной психологии, из человеческой памяти вообще ничего не стирается. То, что человек забывает, просто уходит в подсознание и хранится до самой смерти. «Стереть» можно только хирургической операцией типа лоботомии, но тогда радикально меняется психика. Кроме того, Наташа может и не знать сам процесс кодирования, а вот программу из нее извлечь можно. Что же касается используемой аппаратуры, то достаточно просмотреть ее медицинскую карту. Тогда будет примерно ясно, где и как нужно искать. Если, конечно, медкарту не подменили.
– Да-а, – протянул Корнеев. – Завтра же напишу рапорт генералу. Думаю, он разрешит нам инкогнито продолжить дело Каширина после его официального закрытия и провести тайное зондирование Наташи. Есть у меня один знакомый психотерапевт, или, как сейчас модно, гипнотизер-экстрасенс.
– Твой экстрасенс нам поможет только в том случае, если Каширину кодировали обычным способом. Если же применили метод профессора Мизина, то без Зоны не обойтись.
– Крутой профессор?
– В общем, да. Между прочим, перед моим отъездом он дал мне адрес одного московского медиума – некоего Аристарха Ивановича Суздальского. Слышал о таком?
Валентин покачал головой:
– Имя и фамилия запоминающиеся, но в таком сочетании я их слышу впервые. Адрес в центре?
– Да, но Мизин предупредил, что Суздальский чрезвычайно скрытен и принимает исключительно по рекомендациям.
– Не удивительно. Надеюсь, у тебя есть рекомендательное письмо?
– Устный пароль, – улыбнулся Дмитрий.
– И что ты хочешь узнать у него?
– Где Куданова.
– А-а, – протянул Корнеев. – Я читал твой рапорт. В общем, то, что она жива, – вопрос спорный, но я верю в твою интуицию.
– А как насчет Саблина?
– Пасут мои люди.
– Не переусердствуют?
Валентин пожал
– Все мы ошибаемся.
– Слушай, – сказал Дмитрий, – я так понимаю, что в Ялту я полечу как отдыхающий?
– Конечно, ты же в отпуске. Считай, что путевка в санаторий у тебя в кармане.
– Это лучше Средней Азии.
– Как знать, как знать…
6
Собаки нервно порыкивали, тяжело дыша и высунув языки. Егеря еле их сдерживали, ожидая сообщений от загонщиков.
Чуть поодаль от своры стояли генерал Быков и секретарь ЦК Летянин. Они негромко переговаривались, держа наготове великолепные ружья ручной работы.
Генерал был среднего роста, розовощекий добродушный крепыш. Некоторые смельчаки из соседних управлений называли его «мартышкиной жопой». Несмотря на новые звезды на погонах его тайные пристрастия остались прежними: он терпеть не мог волосы в интимных местах и очень любил девочек.
В отличие от него Летянин был худ, бледен, с нездоровыми мешками под глазами и вечно искривленным недовольным ртом.
– Эх, помню год назад в это же время: – ностальгически протянул Быков, обведя окрестности пронзительным взглядом, явно не соответствующим его простодушной физиономии. – Мельчает Россия. Размах уж не тот…
– Размах-то как раз тот, только не в ту сторону, – перебил его Летянин. – Новый генсек предпочитает охоту на людей. Соратники по партии для него – самый изысканный деликатес.
– Ничего, скоро этот гурман подавится, и мы ему в этом поможем.
– Да, но пока давимся мы. – Летянин холодно посмотрел на генерала. – Грубо работаете, хуже дилетантов. Не успели оправиться от Белоруссии, как ты нам еще подарочек подготовил. Потеря «Ковчега-2» и «Ковчега-4» и так чуть не стоила нам всем голов, а тут вдобавок провал в лаборатории.
– Белоруссия меня не касается. Я еще год назад предупреждал Папу, что Киселев не справится. Это моя заслуга, что он вовремя решил отправиться к праотцам, а ваша вина в том, что мы потеряли в этом регионе почти всех своих людей.
– Не хами. Папа оценил твою правоту, но ему вряд ли понравится, если ты будешь напоминать об этом. Кроме того, Белоруссия касается нас всех, и если Хозяин решит разобраться до конца, то полетят все.
Генерал пожал плечами:
– Он же не идиот. Для начала надо разделаться с оппозицией, а затем уже начинать чистку среди своих.
– К сожалению, он делает это слишком быстро. С такими успехами мы все очень скоро окажемся на Колыме.
Генерал усмехнулся и как-то странно посмотрел на Летянина.
– А вы думаете, мы тут в игрушки играем? – спросил он, сверля взглядом единомышленника. – Эта партия стоит свеч.
– Вот именно. – Летянин не выдержал взгляда и повернулся боком. – Поэтому в деле с лабораторией надо обрубить все концы. Вы и так зашли слишком далеко: в ЦК уже появились слухи, что по Москве гуляют убийцы-зомби. В следственном отделе твоего департамента создана спецгруппа.