Операция «Вурдалак»
Шрифт:
Наутро у обоих раскалывались головы. О вчерашнем разговоре Зотов не упоминал: кто знает, что придет на ум протрезвевшему лейтенанту. Сам же Долгов ходил хмурый, настороженный, словно хотел о чем-то спросить. Наконец он решился.
– Слушай, Дим, ты не помнишь, о чем я вчера трепался? – как бы между прочим спросил он, стараясь придать голосу шутливый тон.
– А ни о чем. Болтали просто так, пока ты не вырубился. Бормотал что-то во сне, но я сам был хорош, ничего не помню.
– А про Афган ничего не говорил?
– Нет, – категорически заявил майор. – Ты сказал, что ненавидишь эту тему, и мы вообще ее не касались.
– А говорил, почему ненавижу? –
Дмитрий покачал головой. Долгов испытующе посмотрел на него, но у Зотова были настолько честные и простодушные глаза, что он успокоился.
«Ну, слава Богу, – подумал Зотов. – Надо бы взять его на заметку для Корнеева. Хороший парень».
К десяти часам Дмитрий пошел на процедуры, решив еще раз пройти оздоровительный сеанс, чтобы хоть как-то успокоить десятибалльный шторм в голове. На первом сеансе он присмотрел несколько мест в кабинете, где можно установить подслушивающие устройства, которые получил у Валентина перед отъездом в Ялту. Сегодня он решил подсунуть «жучки».
Случай представился, когда врач вышел на несколько минут по своим делам. Когда Зотов уже погружался в сон, через щель в неплотно задернутых занавесках он увидел вошедшую в процедурную длинноногую блондинку, одетую весьма откровенно в обтягивающее «мини». Он вспомнил о Лене, ее стройных ножках.
9
Корнеев сидел в кабинете, уставившись в потолок, и прикидывал дальнейший план действий. На столе лежали два рапорта. В одном говорилось, что гражданин Садальский Александр Александрович в настоящее время находится на работе в Советском торгпредстве в Афганистане и входит в круг людей, интересующих группу Корнеева. Во втором рапорте сообщалось, что удалось установить связь между гражданином Сабли-ным и гражданкой Кудановой. С 1949 года у родного отца Саблина была секретарша – некая Шилова. В начале 1951-го она уволилась и переехала на прежнее место жительства. В конце этого же года она родила дочь Веру. По словам соседей, Шилова жила хоть и одиноко, но в достатке вплоть до 1956 года. В этом же году умер Саблин-старший. Вера Шилова после окончания мединститута вышла замуж за гражданина Ку-данова, но через год муж погиб в автомобильной катастрофе. Вера Александровна оставила фамилию мужа. Еще через два года ее завербовали для работы на секретном объекте в/ч 42127. Вербовал ее Саблин.
– Прямых свидетельств нет, а дети рождаются сами по себе, – пробурчал Валентин, подшивая рапорт к делу.
Зотов так и не смог предоставить конкретных улик против полковника, кроме слов Лены. Со слов друга Корнеев знал, что Лена жива, но для Системы – мертва. Не было и объективных свидетельств, что жива Куданова. Как следовало из рапорта Зотова, в камере, где Вера Александровна предположительно провела последние дни в Зоне, были ликвидированы все следы ее пребывания. Теперь на Куданову можно было выйти только через Саблина. Сам полковник уже находился под колпаком. Валентину было известно, что Петр Александрович встречался с Ахмедом – правой рукой Шаха. К сожалению, не удалось записать их беседу и вообще выяснить, о чем они говорили. В начале встречи Саблин положил на стол электронный прибор, фиксирующий подслушивающую аппаратуру, и официант не рискнул включить магнитофон. Правда, фотографии в ресторане получились отменные, но они могли сыграть свою роль только в совокупности с другими неоспоримыми доказательствами. А вот их-то пока и не было.
Петр Александрович полулежал
В комнату вошла жена:
– Не надоело на голых баб любоваться? Хорошо, хоть дети на даче и не видят этого безобразия.
– Успокойся, они там еще не то вытворяют. К тому же ты знаешь, что это входит в мои обязанности как идеолога и политолога.
– Не морочь мне голову. Смотри эту заразу в своем управлении, а не таскай ее домой.
– Да ладно тебе. Присоединяйся лучше…
Жена безнадежно махнула рукой и ушла на кухню.
«Дура, – вздохнул Петр Александрович. – Лучше бы смотрела и училась, а то думает, что ее за кухонную стряпню всю жизнь любить буду».
Затрещал телефон. Комитетчик поморщился и, нажав на кнопку дистанционного управления, остановил кассету.
– Саблин слушает.
– Привет, начальник, – послышался на другом конце провода приглушенный голос. – Твоя машина в полном порядке. Мотор работает как часы, диски в пути, а шины ждут на сортировочной твоего личного распоряжения.
– Ясно. – Полковник улыбнулся. – Считай, что ты его уже получил. Мне не звони. Остальные вопросы – через Пучеглазого.
Петр Александрович нажал кнопку на пульте и продолжил нелегкую работу главного идеолога и блюстителя нравственности.
Через полчаса копия телефонного разговора полковника Саблина лежала на столе Корнеева.
– Ну, наконец-то! – выдохнул майор, потирая руки. – Заработало!
На следующий день, вечером, когда Корнеев появился в своем кабинете, там его уже ждал капитан Соколов, входивший в группу Валентина.
– Привет, Валь, – поздоровался он. – С Саблиным опять промашка вышла.
Он положил на стол служебную записку: у полковника пять дней назад действительно сломалась машина, которую он отдал в ремонт своему знакомому слесарю. Тот решил сделать «Жигулям» полный профилактический осмотр с заменой чуть ли не половины деталей. Поставку запчастей и их маршрут следования до заказчика Соколов проверил лично. С виду все было чисто.
– Скажи, капитан, а ты свою машину ремонтируешь так же?
Соколов улыбнулся, но промолчал.
– Вот и я говорю, что не может быть, – продолжил Валентин. – Надо искать, Соколов, какие «диски» и куда направляются, с какой станции, в каком направлении по саблинскому приказу увезли «шины». А иначе не хрен нам тут делать.
– Будем искать.
Корнеев отложил рапорт Соколова и взял заключение экспертов. Но и оно ясности не внесло: проведя идентификацию голосов слесаря Бронько С. А. и неизвестного, говорившего по телефону, эксперты пришли к выводу, что это один и тот же голос.
– Надо бы получше присмотреться к этому Бронько, – как бы рассуждая вслух, сказал Корнеев. – Что у нас есть на него в ВЦ?
– Всю свою сознательную жизнь занимался ремонтом машин. С Саблиным познакомился случайно: гаражи рядом.
– В каком году это было?
– В 1976-м.
– Ага.
Майор задумался, покусывая колпачок от ручки, а затем заговорил:
– Два года спустя, в Ленинграде, Саблин передал Сан Санычу приказ свернуть операцию с Бережной, и с того же года резко пошел вверх по служебной лестнице. Значит, уже тогда группировка Шаха была связана с Системой, точнее, с полковником, а теперь уже генералом, Быковым.