Операцию «Шторм» начать раньше…
Шрифт:
Но маховик по вводу был уже запущен, и 24 декабря командарм Тухаринов получит время «Ч»: границу перейти 25 декабря 1979 года в 15 часов московского времени.
25 декабря утром придет ответ и в Кабул: с батальона Халбаева снимаются все объекты в городе, задача теперь одна — обеспечить прорыв к Дворцу группы «Зенит».
Согласно этим же указаниям получит уточнение по своим войскам и командующий ВДВ
Сухоруков. Если первоначально десантники после приземления должны были, не заходя в
Кабул, стать заслонами на путях наиболее вероятного
В расположение батальона Халбаева в крытых автомобилях привезут пятерых афганцев с наклеенными бородами и в париках. Время «Шторма» было назначено на 22 часа 27 декабря.
Сигналом к началу атаки послужит взрыв на площади Пуштунистана, около центрального телеграфа.
25 декабря 1979 года. Кабул.
Только два человека могли реально повлиять на события, до минут рассчитанные в Москве, — сам Амин и его шурин, начальник Генерального штаба полковник Якуб. И если Амина с самого начала взял на себя Андропов, то Устинову предстояло вывести из игры полковника.
Задача выходила для военных не менее сложная: кроме того что Якуб был женат на сестре
Амина, что с самим Хафизуллой его связывали кровь Тараки и другие массовые расстрелы, что он имел вес в армии и его приказы выполнялись безоговорочно, начальник Генштаба еще прекрасно понимал русский язык, и любое неосторожное слово советников могло или свести на нет всю операцию, или пролить много лишней как русской, так и афганской крови.
Начинать же таким образом новый этап Апрельской революции советские руководители, имевшие перед глазами опыт других революций и переворотов, не желали сами и старались уберечь от этого новое правительство во главе с Бабраком Кармалем, которое к этому времени уже нелегально было переправлено в Баграм.
И хотя за самим Якубом числились десятки уничтоженных семей, на первом этапе от него требовалась если не поддержка переворота, то хотя бы нейтралитет.
Из за Якуба пришло первое более менее конкретное указание Магометову в том «Шторме», предгрозовой запах которого он чутко улавливал настороженным нюхом старого вояки, — это добиться послушания Якубом советских советников, в новом правительстве гарантировать ему любые должности.
…Александра Ивановна затевала стирку, когда вбежал переводчик мужа Кузнецов:
— Александра Ивановна, Солтан Кеккезович срочно приказал накрыть праздничный стол. Он пригласил Якуба к себе на день рождения.
— Так день рождения у Солтана уже был.
— Александра Ивановна, срочно. Они уже едут сюда, у вас десять минут.
Метнулась на кухню: раз Солтан сказал «срочно», значит, разговаривать нечего. Принялась сервировать стол.
К следующему звонку в дверь все оказалось почти готово.
Горазд на выпивку оказался полковник Якуб. За день рождения,
А они вышли перекурить на балкон, который, сами невидимые в темноте, держали под наблюдением на соседнем балконе переводчики и сотрудники КГБ.
— Наверное, с приходом наших войск кое что изменится и в вашем правительстве? — не забывали подворачивать разговор шурави.
Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке — пословица верна, видимо, не только для русских.
— О да. Теперь товарищ Амин станет намного сильнее, — не понимал игры на дальних подступах полковник.
— А не получится, что в новой ситуации товарищ Амин сам потерпит поражение от своих противников? — положил снаряды ближе Магометов.
— Товарищ Амин? Никогда! За него армия и лучшие люди партии, — несмотря на уже свистящие над его головой осколки, не думал зарываться в землю или хотя бы отползать в сторону Якуб.
— И вы, конечно, всегда, при любых обстоятельствах будете с Амином? — не била только что в «яблочко» советская артиллерия.
— Всегда. Только с товарищем Амином, — не пригнулся даже под таким выстрелом в упор полковник.
— Такая преданность всегда похвальна, — перевел огонь на более безопасное место Магометов и, накоротке переглянувшись с товарищами, вообще прекратил «стрельбу»: — Ну что, еще по одной?
А в вечернем небе уже начали гудеть Ил 76 с десантниками Рябченко на борту. Однако ударный отряд ОКСВ на аэродроме главный военный советник не встречал: ради меньшей крови с обеих сторон за выпивкой выводился из игры начальник афганского Генштаба.
Необходимое послесловие. Во многих полках и дивизиях в этот вечер и последующие два наши советники сидели за бутылкой русской водки с афганскими офицерами. Там, где это не удавалось или где командир был ярый сторонник Амина, советники готовили себе места в танках, которые выходят в колонне третьими: по третьим ни при каких условиях огонь бы не открывался…
27 декабря 1979 года. 17 часов 10 минут. Кабул.
Ломрай бридман Насрулла, дежурный по штабу Центрального корпуса, через окно увидел идущих к нему патрульных с двумя незнакомыми мужчинами. Торопливо поправил звездочки на зеленом погоне — не держатся, второй раз за сегодня срываются. И вообще, не к добру это, когда у офицера с погон слетают звезды. Набросил китель, застегнулся.
— Товарищ старший лейтенант, — один из патрульных просунул в дверь голову. — Тут два специалиста пришли, говорят, надо проверить связь.