Оперские байки
Шрифт:
— Ну и что. Все равно разбросает, а уж в шинели всё моё будет вместе.
— Вот вы меня отвлекаете, товарищ полковник, а я все равно на землю сообщил ситуацию.
— Ну и правильно. Все делай, как положено.
Конечно, я его отвлекал от вынужденной посадки, уж больно не хотелось с небольшим конвоем ждать подмоги на земле. Но вертолет тем временем, привычно гудя, шел по нужному курсу. И благополучно добрался до Большого аэродрома. Встречали нас как космонавтов: пожарные, «скорая», спасатели. Приземлились нормально и даже на свое место стоянки вырулили. Вышли на бетонку. Смотрю:
И хоть поздно весть хорошая пришла, но все равно было приятно, и напряжение нервное ушло окончательно.
По ту сторону свободы
Амурск. Завершалась долгая командировка. Уже не хотелось ничего проверять, собирались домой. Но начальник 14-ой исправительно-трудовой колонии усиленно приглашал посмотреть его учреждение. Обещал удивить. В общем, очень, видимо, хотел чем-то похвалиться. Пришлось уступить.
Колония действительно выглядела здорово. Руками осужденных-умельцев она была ухожена и оформлена не хуже хорошего санатория или дома отдыха. Особенно поражала своим интерьером столовая. Начальник цвел от похвал гостей.
А я вижу в столовой за столом сидит осужденный и ест. Смотрю на часы: время 11 утра. Спрашиваю, почему так поздно завтракаешь?
Тот поднял голову, внимательно оглядел гостей, встал, вытянул руки по швам и спокойно ответил, обращаясь ко мне:
— Я, гражданин полковник, не завтракаю поздно, а первый обедаю!
Заозерное. В феврале в женской колонии идет амнистия. Большая комиссия рассматривает дела заключенных, подготовленные администрацией учреждения. Перед комиссией одна за другой предстают осужденные. Все как обычно. И вот член комиссии, секретарь горисполкома, торжественно обращается к кандидатам на амнистию: «Советское государство, руководствуясь гуманностью по отношению к отступившимся, надеется, что вы оправдаете оказанное вам доверие и…
И вдруг громкий голос заключенной прерывает ее речь.
— Ничего себе гуманность, посреди зимы людей на улицу выбрасываете!
Как сохранить забор в чистом поле
Однажды УВД края организовало переподготовку рядовых и сержантов запаса, годных к службе в милиции. Для этого в районе хутора Галкино устроили полевой лагерь со всеми атрибутами: палатками, кухней, материально-технической базой и т. д. Приехал генерал, дал обустройству лагеря хорошую оценку, но удивился отсутствию забора. Мол, завтра приеду, чтобы забор был. Или хотя бы его имитация.
Что делать? Ответственным за учебу был назначен начальник отдела ГО УВД края, ветеран войны, полковник милиции Иван Александрович Мудрый, очень авторитетный человек. Рассказывали, что когда он был начальником ГОВД Биробиджана, горожане с гордостью говорили: «Во всех сказках на Руси, что ни Иван, то дурак, а у нас Иван — Мудрый».
Посовещались мы с ним быстро. И скоро в моем распоряжении были несколько «мобутовцев», телефонный провод, колышки, и мы быстро окружили свой лагерь «забором». Все бы ничего, но провод-забор можно было увидеть лишь вблизи.
Тогда взяли на складе белые бязевые портянки, разрезали их на лоскутки и развесили на проводах. Белые флажки красиво выделяли «забор» и просматривались со всех сторон. Генералу понравилось.
Следующим утром, не помню во сколько, но, естественно, намного раньше очередного приезда генерала, замечаю — а где же так старательно обозначенный по всему периметру портянками забор? Ответственные товарищи из хозяйственной службы на мой прямой вопрос опустили глаза в землю. Оказывается, они забыли выдать туалетную бумагу, и наши новые портянки были использованы далеко не по прямому назначению.
Для сохранения «забора», пришлось пойти на более жесткие меры. Портянок больше не было, поэтому нарезали наждачную шкурку, одна сторона которой была белого цвета. И восстановленный «забор» почему-то сохранился до конца учебы…
О пользе ким-чи
В Чегдомыне, помню, закончили работу, завтра улетать, проснулись, а погода испортилась, самолеты не летают. Решили сдавать билеты и покупать на поезд. Но на вокзал помчались не только мы, потому нашей бригаде досталось всего четыре купейных места. Тут, конечно, в действие вступила дедовщина: один билет я взял себе, еще два отдал старшим по званию и последний — капитану, сдававшему одни билеты и покупавшему другие.
На перроне выяснилось, что два места у нас в одном вагоне, а два — в другом. Совсем неудачно. Решили поменяться. Зашли в купе, там две дамы. Наше предложение о переходе их в соседний вагон они отвергли сразу. Пошли с этим же предложением в другой — там пожилые люди, неудобно беспокоить. Вернулись к дамам опять вчетвером.
Я сразу их успокоил: мы имеем тут два места, а еще двое пришли в гости, чаю попить. Сидим, перекусываем, и тут я вспомнил о местном подарке — трехлитровой банке с ким-чой. Только открыл, дамы забеспокоились: «Что такое, какой ужасный запах! Закройте банку» и т. д.
А я спокойно жую и рассуждаю вслух: «Ох, хороша капустка, жаль мокровата. Вы, товарищ капитан, — обращаюсь к коллеге, — найдите веревку или шнур какой, чтобы развесить под потолком капусту для просушки…»
Реакция женщин была мгновенной. «Давайте ваши билеты, мы уходим!»
Импотенты поневоле
В Чеченской республике воду пьют покупную. Продают ее, как правило, женщины. Молодые и привлекательные чеченки, бесспорно, выигрывают в этом малом бизнесе у пожилых.
Полные сил и удали, надолго оторванные от дома омоновцы, и другие федералы — все мужчины с удовольствием стоят в очереди за водой к симпатичным продавщицам, не «замечая», что рядом без всякой очереди такую же минералку можно купить у пожилой женщины.
Вот одна из таких пожилых и обратилась ко мне с жалобой, сразу определив, что я к категории молодых не принадлежу.
— Не справедливо это, товарищ офицер. Молодые уже по несколько раз сбегали с ведрами домой за бутылками (бутылки продают из ведер с водой, чтобы не нагревались), а я ни одной не продала, даже на хлеб не заработала. А бойцам вашим лишь бы рядом с молодыми потолкаться…