Описание Отечественной войны в 1812 году
Шрифт:
Вологодское дворянство единодушно определило поставить со 100 душ по 6 человек, принять на себя 6-месячное продовольствие и собрать на непредвиденные расходы по 50 копеек с души. Для обмундирования неимущих офицеров внесено добровольно, по подписке, более 9000 рублей. Сверх того, по Высочайшему повелению набрано из обитающих в Вологодской губернии племен, занимающихся звериной ловлей, 600 человек, с теми самыми ружьями, какие употребляют они на своих промыслах. Сих звероловов отправили в Августе месяце на подводах в Петербург, для присоединения к тамошнему Ополчению. Дворянство Олонецкой губернии намеревалось собрать с 50 душ по одному ратнику, обмундировать на свой счет, снабдить оружием, какое возможно было достать, жалованьем на год и провиантом на 6 месяцев. По отмене Ополчения велено было набрать 570 стрелков и отправить их в Петербург. В Архангельской губернии 389 крестьян, несколько чиновников и священнических детей изъявили желание идти на службу и были уже готовы к отправлению, но после Манифеста 18 Июля остались при прежних занятиях. Взамен того жители Архангельской губернии пожертвовали более 100 000 рублей. Псковское дворянство положило поставить в Ополчение по 2 человека со 100 душ, снабдить их одеждой, трехмесячным провиантом и дать по 10 рублей на ратника. Ополчение было отменено, но с Июля месяца корпус Графа Витгенштейна оставался на продовольствии
Лифляндская губерния, изъятая из общего вооружения, добровольно собрала Ополчение из 2260, и конный казачий полк из 2000 человек, с целью помогать регулярным войскам в ограждении границ от нападения неприятельских отрядов и мародеров. В Дерптском и Перновском уездах, изобилующих лесами, собрали 200 стрелков, и столько же на острове Эзеле. Кроме того, формировались вольные отряды поручиков Шмита и Пирота.
Все студенты Дерптского Университета, обучавшиеся военным наукам, поступили в службу вместе со своими профессорами. Обучавшиеся медицине заняли места в военных госпиталях. Студенты содержали на свой счет товарищей своих Курляндцев, которые, по случаю неприятельского нашествия, лишены были всякого пособия. В течение войны Лифляндское дворянство, как добровольными приношениями, так и по требованиям начальства, пожертвовало 3 095 000 рублей. Главные предметы пожертвований были: продовольствие войск мясной и винной порциями, формирование Ополчения и казачьего полка, наем и прокормление рабочих при Рижских и Дюнаминдских укреплениях, тулупы для корпуса Графа Витгенштейна, лошади под артиллерию, рогатый скот в числе 7000 голов, усиление почтовых станций курьерскими людьми.
Эстляндская губерния, освобожденная от Ополчения, испрашивала позволение вооружиться; но дворянство, полагая, что латыши примут Ополчение за своевольное принуждение со стороны помещиков, ходатайствовало о произведении рекрутского набора. В течение 1812 года поставлено им с каждых 500 душ по 17 рекрутов. Хотя в действующих армиях было тогда 324 офицера из Эстляндского дворянского сословия, однако немногие остававшиеся затем в губернии дворяне также приглашены вступить в службу, и дворянство определило дать им средства последовать гласу долга и чести. Оно приняло на себя содержание 20 офицеров, назначив каждому на все время войны по 1000 рублей и столько же на обмундировку. Для содержания порядка и безопасности была учреждена гражданская стража и заменила войско в содержании караулов. По примеру Петербурга составилось в Ревеле женское патриотическое общество.
Финляндия тогда не более 3 лет была присоединена к России, однако самые юные сочлены великого Русского семейства, узнав об опасности Отечества, изъявили готовность на составление Финского войска. Генерал-Губернатор доносил, что, объезжая вверенный ему край, он всюду находил чувства преданности к Государю и усердие к общему благу. Гельсингфорсские и других городов купцы, где наняты были суда для перевозки из Финляндии войск, делали большие уступки с условной за то цены, а иные и вовсе от нее отказались, прося обратить следовавшие им деньги на формирование временной военной силы в Финляндии. Общий голос требовал открытия подписки на добровольные приношения, к которым приступили с Высочайшего соизволения, в намерении употребить ее на содержание корпуса охотников. В ожидании долженствовавших поступить приношений, Государь велел выдать вперед, из милиционных доходов, потребное количество денег на составление Финского войска и в случае недостатка пожертвований обратить недостающую сумму насчет означенных доходов. Войско должно было состоять из 3 егерских полков, в каждом по 2 батальона в 600 человек. Оно назначалось в дело только при случае нападения неприятеля на Финляндию и другие губернии, лежащие у берегов Балтийского моря. Государь велел также выдать денежные пособия тем молодым дворянам, которые, при всем своем желании, не могли вступить в службу по бедности. Многие определились в полки, расположенные в Финляндии. Добровольных приношений поступило до 200 000 рублей, кроме значительного количества хлеба, кож, корпии, которую вообще из всех губерний во множестве доставляли в армию. Финляндское Правительство издало воззвание к участию в пожертвованиях и сформировании войска; сочинена была особенная молитва для чтения в церквах во все продолжение войны.
Закончим обозрение Сибирским краем. Губернаторы повсюду рассылали Манифест 6 Июля и присовокупляли внушения о ревностном его исполнении. Дворянство Пермской губернии большей частью имело пребывание в столице и других городах, а потому Губернатор, созвав главных чиновников присутственных мест, определил с ними на первый случай составить Ополчение из 4000 человек, но по отмене Ополчения приступлено было к пожертвованиям, коих взнесено более нежели на 211 000 рублей. В Томской губернии приношения простирались с лишком до 120 500 рублей [191] . В Иркутской губернии учредители Комиссии в городах для приема пожертвований и желавших вступить в Ополчение разослали приглашение жителям Охотской и Камчатской областей, «по гласу Отечества доказать свое усердие, если не поставкою людей по отдаленности, то посильными пожертвованиями». Иркутский Епископ хотя и не имел еще официального извещения от Синода, но, узнав об опасности Отечества, издал пасторское увещание, предписал трехдневное молебствие и пощение и первый внес денежное пожертвование. Итог приношений Иркутской губернии составил более 170 000 рублей. По ненахождению в ней дворянства, не могло быть пожертвования людьми, но несколько гражданских чиновников пожелали вступить в Московское Ополчение и по бедному состоянию были обмундированы и отправлены на счет добровольных пособий. Патриотизм проявился и в тех, которые своими преступлениями расторгли гражданские узы, соединявшие их с Отечеством. Несколько ссылочных сделали денежные взносы. Даже кочевые народы были готовы двинуться против неприятеля. Тунгусы, услышав уже спустя два года о нашествии Французов, хотели на своих ланях спешить на помощь Белому Царю, которого они называют «Высокое Солнце».Не осталось города и селения, где не воспылали бы любовью к Отечеству. Ждали только повеления идти поголовно. Все племена неизмеримой Российской Империи слились в одну душу и, невзирая на различие нравов, обычаев, климата, наречия, веры, доказали, что все они, по чувствам, родные между собою. Не исчислены здесь тысячи подвигов частных лиц: как старцы препоясывались на брань, и отцы и матери благословляли сыновей на одоление врагов; как все и каждый несли в дар Отечеству что могли, не почитая своего усердия каким-либо особенным отличием или заслугой. Мысли всех соединялись в общем порыве – отстоять целость Государства. Но главным двигателем было дворянство, которое, по данным ему правом управлять действиями большей части народа, по уважению, стяжанному вековыми примерами верности
Движения близ Смоленска
Расположение воюющих сторон. – Расположение Главной армии Наполеона. – Намерение Барклая-де-Толли не отступать от Смоленска. – Высочайший рескрипт о наступательных действиях. – Военный Совет. – Причины движения к Рудне. – Первое движение к Рудне. – Армии останавливаются. – Дело при Молевом-Болоте. – Движение на Поречскую дорогу. – Обратный марш 2-й армии к Смоленску. – Предположение о совокупных действиях с отдельными армиями. – Возобновленный марш на Рудненскую дорогу.
В таком положении находилась Россия в Июле месяце, в первую половину войны, которая должна называться Отечественной, потому что все Отечество приняло в ней участие. Необходимо было изобразить, именно здесь, нравственное состояние Империи, ибо мы приступаем к описанию событий того времени, когда Наполеон вторгался уже в самые недра Российского Государства.
В исходе Июля и первых числах Августа оставили мы враждующие войска в следующем расположении: 1) Наполеон, с 16 Июля, в течение двух недель, стоял с главными силами в Витебске; 2) Барклай-де-Толли и Князь Багратион были под Смоленском, где соединились они 22 Июля; 3) Граф Витгенштейн на правом берегу Двины, в виду Полоцка, занятого корпусами Сен-Сира и Удино; 4) Эссен в Риге; корпус Макдональда на пространстве от Митавы до Дюнабурга; 5) Тормасов за Стырем, имея против себя Князя Шварценберга и Ренье, стоявших в Киселице и Локачах; 6) Чичагов на марше из Валахии, для соединения с Тормасовым; 7) Игнатьев в Бобруйске, Эртель у Мозыря; 8) Позади Наполеона, от Немана до Днепра – своеволие и насилие; позади Барклая-де-Толли, Князя Багратиона и Графа Витгенштейна – образование Ополчения в 17 губерниях, формирование резервов Князем Лобановым-Ростовским во Владимире, Милорадовичем в Калуге и Клейнмихелем в Москве, и наконец вся Россия, готовая скорее погибнуть за Веру и Царя, нежели покориться врагу.
Расположение Главной армии Наполеона, во время пребывания его в Витебске, было следующее: 1) Мюрат с кавалерийскими корпусами Нансути и Монбрена в Лиозне и Рудне. 2) Позади его Ней. 3) На левом крыле Вице-Король, в Сураже и Велиже. 4) Гвардия в Витебске и окрестностях. 5) Корпуса, от самого Немана посланные в погоню за Князем Багратионом и наперерез его, не успев в своем предприятии, не пошли далее Могилева за 2-й армией, но расположились так: Даву и Груши в Орше и Дубровне, Понятовский в Могилеве, Вестфальский корпус Жюно в Орше, Латур-Мобур на марше к Орше из Бобруйска. В таком расположении прикрывались корпуса передовой цепью от Лядов, через Инково до Велижа.
Намерение Барклая-де-Толли, имевшего полную свободу действовать по усмотрению своему и не стесненного никаким операционным планом, было: «ни при каких обстоятельствах не отступать от Смоленска» [192] . Самое единоначалие, важное условие успеха, было утверждено тем, что Князь Багратион, хотя старший в чине, подчинил себя Военному Министру и изъявил готовность выполнять его распоряжения. Казалось, ничто не должно было воспрепятствовать наступательным действиям, тем более что Император начинал с соболезнованием взирать на продолжительное отступление, достигнувшее наконец до Смоленска. Его Величество писал Барклаю-де-Толли: «Я получил донесения ваши, как о причинах, побудивших вас идти с 1-й армией на Смоленск, так и о соединении вашем с 2-й армией. Так как вы для наступательных действий соединение сие считали необходимо нужным, то Я радуюсь, что теперь ничто вам не препятствует предпринять их, и, судя по тому, как вы Меня уведомляете, ожидаю в скором времени самых счастливых последствий. Я не могу умолчать, что хотя по многим причинам и обстоятельствам при начатии военных действий нужно было оставить пределы Нашей земли, однако же не иначе как с прискорбностью должен был видеть, что сии отступательные движения продолжились до Смоленска. С великим удовольствием слышу Я уверения ваши о хорошем состоянии наших войск, о воинственном духе и пылком их желании сражаться. Не менее доволен также опытами отличной их храбрости во всех бывших доселе битвах и терпеливостью, оказанной ими во всех многотрудных и долгих маршах. Вы развязаны во всех ваших действиях, без всякого препятствия и помешательства, а потому и надеюсь, что вы не пропустите ничего к пресечению намерений неприятельских и к нанесению ему всевозможного вреда; напротив того, возьмете все строгие меры к недопусканию своих людей до грабежа, обид и разорения поселянам и обывателям. Я с нетерпением ожидаю известий о ваших наступательных движениях, которые, по словам вашим, почитаю теперь уже начатыми. Поручая Себя покровительству Божию и твердо уповая на справедливость защищаемого Мной дела, на искусство и усердие ваше, на дарование и ревность Моих генералов, на мужество и храбрость офицеров и всего воинства, ожидаю в скором времени услышать отступление неприятеля и славу подвигов ваших».
По соединении обе армии простояли у Смоленска три дня, до 25 Июля, употребляя сие время для печения сухарей и пополнения убыли в полках запасными и резервными войсками, после чего в обеих армиях состояло под ружьем 120 000 человек; в первой 77, во второй 45 тысяч. Собрали военный совет, в котором присутствовали: Цесаревич Константин Павлович, оба Главнокомандующих, Начальники Главного Штаба их, Ермолов и Граф Сен-При, и Генерал-Квартирмейстеры Вистицкий и Толь. Они единодушно положили идти со всеми силами на Рудню, как на центр расположения Наполеона. Побудительные на то причины изложены следующим образом в донесении Главнокомандующего [193] : «Неприятель поспешно старается сосредоточить свои силы, кои еще тянутся по разным направлениям, а особенно артиллерию, которая совсем осталась назади. Если дадим ему время к совершенному сосредоточению всех войск, тогда он превосходными против нас силами может армии наши атаковать под Смоленском, где местоположение таково, что нет вовсе позиции, в которой бы можно было поставить войска в боевой порядок и дать сражение; напротив того, по дороге к Рудне откроются нам местоположения выгодные. 2) Чтобы выиграть время к вооружению внутри Государства новых войск, необходимо нужно стараться неприятеля в его предприятиях останавливать: сие не может иначе совершиться, как только одними наступательными действиями. 3) Если ограничим себя только тем, чтобы обойти левый Фланг неприятеля, то произвесть сие можем одной только частью обеих армий, ибо прямую Московскую дорогу нельзя никак оставить без прикрытия, потому что неприятель найдет способ обратить все свои силы на отдельную часть армий и прорваться. 4) В случае удачи война возьмет совсем другой оборот, а буде бы, против моей надежды, случилась неудача, тогда останется нам свободная ретирада через леса, в тылу у нас остающиеся, кои для сего заняты будут арьергардом».