Оплата – наличными
Шрифт:
– Отлично, – ответил я.
– Я быстренько.
Но вышло не так быстренько, и я уже начал расхаживать по веранде и снова занервничал, но она наконец появилась. Тут я понял, почему Вирджиния так задержалась. Она переоделась, решив, что ее костюм не подходит для того, чтобы принимать незнакомого мужчину в пустом доме, и теперь была в белом платье, в туфлях и чулках. Я поставил ей отличную оценку за благоразумие.
Вирджиния принесла поднос, на котором стояли бутылки, стаканы и тарелки с бутербродами.
– Наливайте себе. Если хотите поесть – пожалуйста.
Я налил себе изрядную дозу виски, плеснул воды со льдом, а она села в кресло и принялась за бутерброды.
– Вы так выглядите, словно подрались с кем-то, – сказала она.
– Да, знаю. Поспорил тут с одним парнем. – Смутившись, я потрогал свой нос. Он все еще был немного отекшим и побаливал. – Выглядит хуже, чем есть на самом деле. – Я хлебнул виски. Оно пришлось к месту.
Девушка пила апельсиновый сок, и я понял, что на меня она глядит с некоторым смущением.
– Спасибо, что пожалели меня, – сказал я. – Я ужасно себя чувствовал. Знаете, как бывает. Я бродил один и сам от себя устал.
– Я думала, что в казино немало красивых девушек.
– Может, и так, да только они не в моем вкусе.
Она улыбнулась:
– А каков ваш вкус?
Не люблю я удары вполсилы – ни на ринге, ни вне его. И тут я постарался.
– Вы, например, – сказал я и поспешно прибавил: – Ради Бога, только не думайте, что пора звать на помощь. Вы спросили, я ответил, но, пока мы не сменили тему, хочу добавить, что я не из тех, кто заставляет девушек звать на помощь.
Она внимательно посмотрела на меня:
– Я в этом уверена. Иначе не стала бы вас приглашать.
Ну и хватит. По крайней мере, объяснились. Она начала говорить о своей работе. С ее слов я понял, что платят ей хорошо, она делала то, что ей более или менее нравилось, и часто ездила в разные места.
Я сидел на солнышке и слушал ее. Скотч успокоил мои нервы, а девушка – мои мысли. Я расслабился впервые после аварии.
– Но я что-то много говорю о себе, – сказала она через некоторое время. – А вы чем занимаетесь?
Я ждал этого вопроса и уже заготовил ответ.
– Страхованием. Я разъездной представитель «Питтсбург дженерал иншуранс».
– Вам нравится?
– Ничего. Как и вы, я много езжу.
– Должно быть, вам хорошо платят, если вы можете жить в казино.
Надо было сразу поставить все точки над «i».
– Я решил, что пару дней поживу как миллионер, и несколько лет копил деньги. Ну вот, а во вторник я переезжаю в город.
– Вам нравится быть миллионером?
– Нет ничего лучше.
– Вот кем бы не хотела быть!
– А я думаю, что у меня никогда не было столько денег, сколько мне надо, – сказал я, удивившись ее горячности. – Больше всего мне хочется заполучить много денег и тратить их как вздумается. Казино – как генеральная репетиция.
– Вы хотите сказать, по-настоящему большие деньги? – Она с интересом смотрела на меня.
– Вот именно.
– Как же вы их получите?
Это меня остановило. Я вдруг понял, что слишком много болтаю.
– Не знаю. Конечно, это все бред. Вдруг кто-нибудь умрет и оставит мне состояние? – Я не договорил, заметив, что девушка с любопытством смотрит на меня.
Пока я барахтался, подыскивая другую тему для беседы, она вспомнила, что сегодня по радио передают Пятую симфонию Бетховена.
– Дирижирует Тосканини, – сказала она. – Как вам?
– Давайте.
Я никогда не слышал Пятую симфонию Бетховена, я вообще никогда не слушал никаких симфоний и слабо себе представлял, что это такое. Но когда музыка заполнила залитую солнцем тишину, ее богатство и мощь заставили меня стиснуть поручни кресла. Когда музыка кончилась, Вирджиния подалась вперед, выключила радио и вопросительно посмотрела на меня:
– Ну как?
– Я никогда ничего подобного не слышал, – признался я. – Я всегда держался подальше от такой музыки. Я думал, она только для высоколобых интеллектуалов.
– Значит, вам понравилось?
– Не знаю. Она что-то сделала со мной. Звук, ритм и как этот парень выстроил композицию – да, это что-то.
– Еще хотите?
– А есть?
– У меня пластинки. Девятая симфония даже лучше. От хорала у вас волосы дыбом встанут.
– Тогда мне бы хотелось послушать.
Она поднялась:
– Пойдемте. У меня в бунгало музыкальный автомат.
Я вошел за ней в уютную, хорошо обставленную комнату, полную книг и акварелей, которые, как я решил, принадлежали Вирджинии.
У стены стоял громоздкий автомат, а рядом – шкафчик с пластинками.
– Это ваш домик? – спросил я, оглядываясь.
– Да, но я нечасто сюда приезжаю. У меня нет возможности. Когда я здесь не живу, то сдаю его подружке, которая пишет романы. Сейчас она в Нью-Йорке, но через пару недель приедет.
– А вы где будете?
– Где угодно. Возможно, даже в Китае.
Меня это расстроило.
– Но вы будете здесь эти две недели?
– Может, и три.
Она поставила в автомат две пластинки Бетховена.
Вирджиния села на кушетку подальше от автомата, а я – в кресло у большого открытого окна, откуда можно было видеть пляж.
Насчет хорала в Девятой симфонии она оказалась права. Волосы у меня действительно встали дыбом. Когда кончилась вторая пластинка, девушка поставила еще одну, с симфониями Мендельсона и Шуберта, сказав, что хочет, чтобы я почувствовал разницу в их технике.