Оплот добродетели
Шрифт:
Спуск был скоротечен.
И скушен.
Ожидалось… чего-то иного. А вместо этого мерцающее поле. Труба. Полет при полном отсутствии ощущения этого полета. Дверь с горящим зеленым треугольником. Зал, забитый людьми.
Все-таки стоило потребовать казни. Или хотя бы открытия второго лифта. Что-то подсказывало, что настроили бы его вовсе не на общий зал. Впрочем, дурное настроение исчезло, стоило взгляду зацепиться за рыжую макушку.
Девушка обернулась.
И улыбнулась. Поклонилась, коснувшись
— Доброго дня, — сказала она и, оглянувшись, кому-то помахала рукой. — Тоже застряли?
— Сказали, что лифт второй не работает, — пожаловалась Эрра.
— Да. Мне тоже, — рыженькая ненадолго нахмурилась. — И еще это вот…
Она указала на толпу, которая устремилась к единственному выходу, но почему-то застыла у него. Слышны были голоса, нервные, визгливые, громкие. И с каждым словом они становились только громче.
— У кого-то проблемы с документами.
— Какие могут быть проблемы с документами? — вполне искренне удивился Данияр.
Лайнер ведь приличный. И при покупке билета документы проверялись, да и регистрировались во внутренней сети корпорации, что и позволяло обойтись без таможенного контроля.
— Вот и мне интересно, — задумчиво произнесла рыженькая и, подпрыгнув на месте, спросила:
— Что там?
А вот человек, которому адресовался вопрос, заставил Данияра втянуть живот. Насколько оно получилось. И подбородок задрать в надежде стать хоть немного выше. Он знал, что Боги обделили его ростом, но до этого момента не понимал, насколько.
Этот… человек? Похоже, что человек, возвышался над толпой, что верблюд над барханами. Он и двигался-то с той величавой медлительностью, которую позволяли себе лишь люди крупные, привыкшие к тому, что им уступают дорогу.
И уступали же.
Пассажиры теснили друг друга, пропуская типа и кресло, которое он толкал. Впрочем, кресло Данияр удостоил взгляда, а вот на этом… чудовище…
— Ничего, — прогудело оно. — Ошибка при регистрации, но нужно ждать капитана, чтобы исправить, а пока стоим.
— Все? — уточнила рыжая, с тоской оглянувшись на лифт.
— Все. Каярцы весьма щепетильны в бюрократических вопросах. И очередь подвигать не станут, — он развел руками, и Данияру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться.
А живот от этого усилия вновь обвалился, натянул цветастую, в духе мира, как его уверили, рубаху. И показалось, что этот вот… огромный, затянутый в черную униформу человек — такие носила внутренняя охрана дворца, правда, там еще и нашивки имелись, точно знал, что живот есть.
И складочки на талии.
И
— Кахрай, — сказал человек, протянув руку, которой Данияр коснулся осторожно, но потом, вспомнив, что читал про обычаи третьих миров, все же пожал.
И представился.
— Данияр. А это… мои… одару…
Вдруг подумалось, что они тоже видят. И сравнивают. И пусть будут уверять, что всем довольны, что просто так счастливы быть с ним, но…
— Ага… все трое?
— Только трое, — Данияр выпятил грудь. — Я решил взять с собой самых любимых…
Почему-то прозвучало жалко.
А рыженькая нахмурилась. Ей явно тяжело давалось ожидания, и она, накручивая на палец нить жемчуга — к слову, отменного по качеству жемчуга, — пританцовывала, тянула шею, пытаясь понять, сдвинулась ли очередь с места, вздыхала.
Крутилась.
И рыжие кудряшки подрагивали.
— Знаете, — не выдержала она напряженного молчания. — Я как-то… иначе все представляла…
— Я тоже.
Подумалось вдруг, что в этакой толпе всякое случиться может. По спине побежал холодок, появилось трусливое желание потребовать, чтобы лифт вновь включили, и подняться на корабль. В конце концов, что он не видел здесь?
А там, наверху, бассейны свободны.
И горки.
Горки Данияру понравились несказанно. Надо будет в летнем дворце реконструкцию затеять. Правда, Совет вновь станет плакаться, что, мол, дорого, да и содержание в копеечку станет, тем паче есть на планете десяток аквапарков.
Но ведь общих же.
А Данияру свой хотелось.
Но вот очередь дрогнула и слаженно подалась вперед. Кто-то охнул, кто-то пискнул, а рыженькая застыла, вытянув шею, пытаясь разглядеть, что же там происходит. Нахмурился Кахрай.
И встал так, что оказался между рыженькой и остальными.
Эрра сдвинулась чуть левее, и в руке ее блеснул клинок, который, впрочем, тотчас исчез меж просторных складок выходного платья. Медленно потянулась Заххара, погладив тонкую проволоку на запястье. Проволоку украшали подвески из платины с камнями. Металл мягкий, но тяжелый. И в умелых руках аххра — опасное оружие.
Некко замерла справа.
И пальцы ее слегка подрагивали, готовые выпустить волну силы, собравшейся в семи родовых браслетах.
Сам же Данияр ощутил себя, во-первых, лишним. Во-вторых, позорно-беспомощным, ибо свой клинок оставил в каюте, решив, что не слишком-то он вяжется с новым нарядом. Оно и понятно, где шорты, разрисованные медузами, и где смертоносная сталь.
Заныл затылок, вспомнив могучую учительскую длань, и в голове просто-таки раздалось печальное:
— Идиот.