Опрокинутый мир (сборник)
Шрифт:
Радость возвращения в одно мгновение сменилась отрезвляющей горечью. Дождавшись подтверждения, Гельвард и Джейз продолжали путь в молчании.
Ясли сгорели дотла; большую часть погибших составляли именно дети. Эта тягостная новость была не единственной — почти на всех уровнях Города видны были какие-то удручающие перемены, но Гельвард уже не мог реагировать на каждую из них. Новые и новые горькие вести оттесняли зрительные впечатления. Время обдумывать все наступило значительно позже.
Во-первых, Гельвард узнал, что отца нет в живых: не прошло и нескольких
Во-вторых, Виктория родила ребенка, мальчика, но он оказался в числе тех, кто погиб при пожаре.
В-третьих, Виктория подписала документ, расторгающий их брак. Теперь она живет с другим и ожидает нового ребенка.
И в-четвертых, — эта новость была, несомненно, связана со всеми остальными событиями, но оттого она не стала менее неожиданной. Центральный календарь поведал Гельварду о том, что за время его отсутствия Город переместился на семьдесят три мили, и, несмотря на это, находится в настоящий момент в восьми милях позади оптимума. А ведь по своей собственной, субъективной оценке Гельвард отсутствовал никак не дольше трех миль.
Он воспринял все это как бесспорные, хоть и жестокие факты. Пережить их предстояло потом, а сейчас Город готовился к отражению новой неизбежной атаки.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Долина была погружена во мрак и тишину. Вдалеке, на северном берегу реки, дважды подряд мигнул красный фонарь — и вновь воцарилась тьма.
Но вот секунд десять спустя где-то глубоко в недрах Города заурчали моторы лебедок, и его исполинская туша медленно, дюйм за дюймом поползла вперед. Звук моторов раскатился по долине громовым эхом.
Я и еще два десятка горожан затаились в густом подлеске, укутавшем весь склон холма. На время переправы, одной из самых драматических за всю историю Города, меня сызнова зачислили в стражники. Третья вылазка туземцев ожидалась с минуты на минуту, — но если только Город достигнет северного берега, сам характер окружающей местности позволит ему защищаться достаточно успешно для того, чтобы успеть дотянуть путь до прохода сквозь холмы на севере. А там, у холмов, Город займет опять-таки выгодную для обороны позицию и выстоит до завершения следующего этапа путевых работ.
По нашим сведениям, где-то тут во мраке долины скопились полторы сотни туземцев, и все с ружьями. Грозный враг, особенно если учесть, что Город располагал лишь двенадцатью ружьями, захваченными в предыдущих стычках. К тому же патроны все до последнего расстреляны при отражении второй атаки. Оставалось рассчитывать только на арбалеты — в ближнем бою их стрелки разили насмерть — да еще на точность разведывательных данных. Именно разведчики надоумили наших командиров выделить резерв для внезапной контратаки, и меня отрядили в него.
Еще несколько часов назад, как только спустились сумерки, мы заняли эту позицию, господствующую над долиной. Главные оборонительные порядки, три ряда арбалетчиков, были развернуты вокруг Города. Как только Город вкатится на мост, им предписывалось начать отступление и создать надежный заслон у насыпи на южном берегу. Туземцы, естественно, сосредоточат огонь на арбалетчиках, тут-то мы и ударим по нападающим из засады.
Впрочем, если повезет, до контратаки может и не дойти. Да, разведка доложила, что туземцы готовятся к новой вылазке, но мостостроители справились со своей задачей раньше, чем предполагалось, и была надежда, что Город благополучно переправится под покровом темноты на другую сторону, прежде чем противник сообразит, что к чему.
Но в тишине долины вой лебедок разнесся на многие мили вокруг. Головные башни Города только-только вползли на мост, как послышались первые выстрелы. Я взвел арбалет, зарядил его стрелой и положил руку на предохранитель.
Ночь выдалась облачная, видимость оставляла желать лучшего. По ружейным вспышкам я догадался, что туземцы расположились неправильным полукольцом примерно в ста ярдах от наших оборонительных порядков.
Ружейный огонь становился все гуще. Туземцы, по-видимому, наступали. Город вкатил на мост уже половину своей неподъемной туши — и упорно двигался вперед.
Откуда-то издали раздалась команда:
— Свет!..
И внезапно над южной оконечностью Города вспыхнуло восемь солнц-прожекторов. Их лучи прошли над головами арбалетчиков и озарили всю окрестную равнину. Туземцы, застигнутые врасплох, не успели спрятаться и были видны как на ладони.
Первый ряд стражников разрядил свои арбалеты в цель и пригнулся, закладывая новые стрелы. То же самое сделали стражники второго, а затем третьего ряда. Только понеся тяжелые потери, нападающие догадались распластаться на земле и открыть стрельбу по силуэтам защитников Города, ясно различимым на фоне прожекторов.
— Потушить свет!..
Тьма показалась кромешной, и под ее прикрытием арбалетчики рассеялись и сменили позицию. Через полминуты свет вспыхнул вновь, и они произвели новый залп. Маневр опять застал нападавших врасплох, и они снова понесли потери. Как только свет выключили, защитники Города вернулись на прежние позиции. Маневр повторился еще и еще раз.
Внизу послышался предупреждающий крик, и когда прожекторы зажглись вновь, мы увидели, что туземцы пошли в атаку. А Город тем временем уже въехал на мост целиком.
Внезапно что-то оглушительно взорвалось, и по борту Города полыхнули языки пламени. Мгновением позже еще один взрыв раздался на самом мосту, и пламя принялось жадно пожирать сухую древесину настила.
— Резерв, к бою!
Я поднялся в ожидании следующего приказа. Страха я не чувствовал, напряжение долгих часов, проведенных в засаде, куда-то улетучилось.
— Вперед!..
Прожекторы над Городом осветили нам всю картину сражения. В большинстве своем туземцы схватились со стражниками врукопашную, но несколько стрелков залегли и стали вести по Городу прицельный огонь. Им удалось поразить два прожектора, и те со звоном погасли.