Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна
Шрифт:
Общага была до изумления не похожа ни на дом из Алёниных снов, ни на реальный дом, хранившийся в памяти. Считать отличия – безнадёжное дело, собьёшься не на второй, так на третьей сотне. Алёна их просто отмечала мимоходом, стараясь не вертеть уж слишком откровенно головой. С улицы попала в просторный вестибюль с картинами на стенах: сосновый лес, горы, река… С чемоданом и сумкой прошла через турникет, торжественно – а как иначе, ведь первый раз! – предъявив вахтёру студенческий билет и пропуск. «Лифт направо, если нужен», – чеканным, но каким-то бабьим, тонким голосом сказал вахтёр, напомнив одного артиста или писателя, – имя Алёна вспомнить не могла.
Как
Она знала и местных пьяниц, и того придурка, что каждый месяц два-три дня с мерзким скрежетом буравил стены. Сколько раз мечтала сломать его инструменты или хотя бы налить эпоксидного клея в замок! Так и не решилась. Другие же подъезды в доме Алёны были меньше ей знакомы, да, по правде говоря, и не интересны. Не нужны.
Чем дальше, тем гуще окутывал их туман; в нём маячками светились квартиры одноклассников, у которых она бывала в гостях, а всё остальное было смутным, расплывчатым.
Здесь, в общежитии, нет никакого тумана: всё здание – один громадный подъезд, все голоса звучат одинаково громко, любой человек может дотянуться до неё рукой. И узнать, хотя бы немного услышать и понять Алёне надо каждого. Да, начиная с сегодняшнего дня и с двух, пока неведомых, соседок.
…Алёна свернула направо, услышала резкое «поберегись!» – ойкнула про себя и замерла, пропуская ребят, нёсших наперерез ей длинный канцелярский стол. На нём ещё лежала стопка книг. Невысокий парень был передним колесом стола, а позади, приподняв его за уголки, семенили две девушки: в тёмной майке и в белой. «Осторожнее!» – крикнула белая на повороте, когда книги веером поехали вбок, и подхватила их рукой. Девушки проскочили мимо, овеяв Алёну духами и лаком для волос. Дробный стук каблуков был очень похож на тот, что издают шахматные фигуры в доске, если нечаянно её задеть.
Алёна улыбнулась, подумав, что и она здесь похожа на одну из тех фигурок. Ей часто казалось так в незнакомых помещениях, и всегда, как и теперь, Алёна представляла себя маленькой чёрной пешкой. Но пешки-то бывают разные! Самым ярким воспоминанием из детства Алёны было то, как Ваня, старший брат, уже тогда живший отдельно, подарил ей на восемь лет большие сувенирные шахматы. Пешки там были с детскими лицами, похожие не на солдат, а на сказочных пажей, а ещё были кони с гривами и печальными глазами, слоны – без хоботов и ушей, зато в кольчугах и островерхих шлемах. «Офицеры», – назвал их папа. Ладьи были сделаны в виде крепостных башен, а высокие короли и королевы – так невероятно красивы, что Алёнка сразу влюбилась и отмела мысль о том, что они должны всерьёз – то есть, по правилам – угрожать друг другу, тем более друг друга съедать. Нет, для этого подходили обыкновенные шахматы, с безликими ферзями вместо королев. С сувенирными Алёна играла в свадьбы и рыцарские турниры.
Была у неё и другая тайна, связанная с Ваниным подарком. Алёна прятала
Но Италия подождёт, сейчас у Алёны были заботы важнее. А запах, который так волшебно действовал на неё, вдруг отыскался в общаге. И он вовсе не походил на тот, из детства: горячий асфальт и листья с улицы, мокрая тряпка, немного пыли, немного косметики и краски, и ещё, кажется, машинное масло… Общим было только волшебство. Его могла бы разрушить примесь туалета, даже самая малая, но её не было. «Общежитие квартирного типа, – вспомнила Алёна. – Наверное, здесь туалеты в квартирах… или да, в номерах».
Она дождалась лифта, вошла в него вместе с двумя мужчинами и поехала вверх. Алёна подумала: вдруг до сих пор она видела самый простой уровень, доступный всем, – а дом этот, как в «Золотой цепи» Грина, скрывает ещё много загадок? И если крепче надавить кнопку, заработает тайное устройство – тогда лифт откроется в другую сторону и выпустит Алёну в новый дом, живущий внутри этого. Там будут лес, река и ещё один лифт, который привезёт её в шахматный дом, а потом – в зеркальный… или завинченный спиралью, где уж точно не будут действовать привычные законы.
Странное, удивительное здание. Хватит ли пяти лет, чтобы изучить его от и до?…
6
В первый день Алёна изучала дорогу к себе. На нижних пяти этажах, возможно, никто и не жил: лифт пролетел их без остановки. Начиная с шестого, он постоянно тормозил; люди входили, выходили, разговаривали. На четырнадцатый этаж Алёна приехала всё-таки одна. Она вышла с лифтовой площадки в коридор и, сориентировавшись, повернула налево. Что там справа? Это она позже узнает, сейчас не время. Возможно, справа живут парни, слева девушки.
Алёна несла на плече сумку, катила чемодан по серому, гладкому каменному полу и, вся обратясь во внимание, даже не замечала усилий. Длинный коридор со стенами, кое-где подкопчёнными спичкой, напоминал бы тоннель, если бы не край большого яркого окна впереди. Двери с номерами и кнопками звонков, покрашенные в одинаковый пластмассовый цвет. Откуда-то на излёте доносилась музыка – что-то разболтанное, негритянское; слабо пахло жареной картошкой и сигаретами. По пути Алёна встретила трёх девушек в спортивных костюмах: одна из них чтото говорила вполголоса, а затем они рассмеялись, и эхо пролетело по коридору довольно звучно. Интересно, не мешает ли жильцам такая акустика? Или они привыкли? Наверное, привыкли…
Алёна разглядывала таблички на дверях. Первое число везде было одинаковым, оно обозначало этаж. Вторые числа росли: тридцать пять, тридцать семь, тридцать девять… Её номер был четырнадцать – пятьдесят один.
Алёна дошла до окна, но любоваться городом не стала: на подоконнике сидели, покачивая ногами в джинсах, длинноволосый парень и стриженная короче девушка. Между ними вился дымок над кофейной банкой, куда они по очереди стряхивали пепел. «Здравствуйте», – вежливо сказала Алёна и свернула направо. Коридор окончился прямоугольным вестибюлем, в котором, при желании, можно было даже танцевать. Её дверь была первой от окна – значит, у Алёны угловой номер. Наверное, это было хорошо: больше света.