Opus Vivendi
Шрифт:
Мужчина, которого представляют женщине, обязан встать, также следует поступать и девушкам до 18 лет, независимо от того, с кем их знакомят. Женщина поднимается с места лишь тогда, когда ее представляют людям пожилого возраста и высокого общественного положения. Считается, что одна женщина может представляться другой, но никак не мужчине, однако в служебном общении это правило выдерживать не обязательно. Придя в новый коллектив или встретив новых партнеров, женщина может представиться первой. Также первой представляется студентка профессору, ученица – учителю…
Часто возникает вопрос, нужно ли представляться попутчикам в самолете, поезде, на корабле. Представиться можно, но следует избегать навязчивости. Если путешествие обещает быть
Если в гостях или обществе одного человека представляют остальным, то громко произносят его имя и фамилию. Хорошим тоном считается добавить несколько слов, его характеризующих. Например: «он заядлый путешественник» или «недавно приобрел загородный дом и очень увлекся садоводством». Это позволит легче завязать с ним беседу и облегчит вхождение в общество. После представления человек, которому представили нового знакомого, может сказать: «Рад знакомству», «Очень приятно». Новый знакомый этого говорить не должен.
Крайне интересным вопросом является регламентация понятия «личное пространство». Мы с женой несколько раз удивлялись тому факту, что даже в час пик в лондонском метро нет толчеи. Вокруг тебя всегда есть некоторое свободное пространство, входить в которое не принято! В двухэтажных автобусах всегда найдется сидячее место, и, весьма вероятно, будет лежать свежая газета, оставленная твоим предшественником. Для нас это всякий раз было новое и очень приятное впечатление, которое не приедалось за несколько дней пребывания в столице Соединенного Королевства.
Несколькими страницами ранее я упоминал тот факт, что при крайней сложности японского этикета в вагоны токийского метро пассажиров допускается запихивать при помощи специальных служителей. Антрополог Эдвард Холл (Edward T. Hall) в 1950-х годах, исследуя личностное пространство человека в его повседневном поведении, предложил термин проксемика (от англ. proximity – близость) – область социальной психологии и семиотики, занимающаяся изучением пространственной и временной знаковой системы общения.
Каждый человек воспринимает и структурирует пространство вокруг себя по-разному. Это зависит от происхождения, культурной среды, склада характера. При слишком малом или излишне большом расстоянии люди испытывают неловкость и дискомфорт. Холл выделял четыре межсубъектные зоны, каждая из которых делится на близкую и дальнюю:
• интимная (0–0,5 м) – характерна для общения между родственниками и близкими людьми. При этом в Европе есть тенденция к расширению этого пространства до 60 см, а в Азии и на Ближнем Востоке – к сокращению до 40–45 см;
• персональная (личностная) (0,5 м – 1,2 м) – расстояние, в пределах которого говорящий предпочитает общаться с другими людьми в рабочей обстановке, на вечеринках;
• социальная (1,2 м – 3,65 м) – представляет собой дистанцию для общественных контактов формального характера, например, с незнакомыми людьми, на деловых встречах [2]. Социальная зона предполагает взаимодействие с малой группой – примерно от семи до пятнадцати человек;
• общественная (3,65 м и более) – это расстояние для общения с большим числом людей
Большинство из нас время от времени сталкивается с собеседниками, представление которых о личном пространстве отличается от нашего. Согласитесь, сложно смириться с обилием не нужных вам анатомических подробностей, запахов и ощущений, сопутствующих такому «близкому» контакту. Инстинктивно делаешь шаг назад – собеседник за вами, и так пока не припрет вас к
Впрочем, иногда сломать окружающие нас стены условности – ни с чем не сравнимое удовольствие! Приведу один пример: начало нашего дачного строительства пришлось на очень холодный и дождливый весенний день. Мы с супругой, конечно, не упустили случая поприсутствовать, но через 2–3 часа уже почти превратились в сосульки. Помощь подоспела откуда не ждали – наши соседи, с которыми раньше общаться не приходилось, пригласили нас в дом и накормили очень вкусным горячим супом! Простым куриным супом с лапшой – но он был для нас тогда вкуснее самого изысканного мишленовского блюда!
Этот эпизод стал началом крепкой дружбы. Прошло уже несколько лет, но мы по-прежнему задаемся вопросом: когда появятся наши вторые соседи (участок пока свободен) – пригласим ли мы их в дом при знакомстве? Накормим ли обедом? Не уверен… И вопрос не в том, что накормить нечем – всегда что-нибудь найдется! А вот с вторжением в личное пространство – гораздо сложнее.
Свое личное пространство каждый народ охраняет по-своему. Это как каждый зверь по-особенному метит территорию: медведь оставляет клочья шерсти на стволах деревьев, когда чешет о них спину, делает глубокие отметки от когтей на коре – пришедший чужак сразу должен понять, какой грозный хозяин здесь проживает! У собак иная сигнальная система. У кошек, у лягушек – у всех есть свои неписаные и уж тем более невербальные правила дать пришельцу понять – «бойся меня» или наоборот – «я мирный и дружелюбный».
У людей такую функцию выполняет улыбка и приветствие. Моя супруга постоянно удивляется, когда в гараже или на территории нашего московского дома в ответ на улыбку и пожелание хорошего дня проходящий удивленно косится и ускоряет шаг. Ну разве это сложно – поздороваться? «Мы ведь соседи – живем в одном доме», – удивляется моя жена. В разделе о правилах электронного общения я обязательно коснусь особенностей современного речевого этикета и процитирую Максима Кронгауза и его книгу «Русский язык на грани нервного срыва». Это потрясающее филологическое исследование тех метаморфоз, которые переживает русский язык, бытовой и деловой, эпистолярный и официальный. Но применительно к улыбкам, о которых я начал, в этой книге есть поразившее меня объяснение пресловутой «сумрачности» и «недружелюбности» наших сограждан.
Кронгауз пишет: «Попробуем представить несколько стандартных ситуаций. Два незнакомых человека встречаются в подъезде жилого дома. Или даже (чтобы усугубить ситуацию) оказываются в одном лифте. Что делают при этом два стандартных европейца (стандартными мы будем считать жителей западной континентальной Европы, не слишком южных и не слишком северных, – скажем, немцев или французов; впрочем, и американцы ведут себя так же)? Они в этой ситуации непременно друг с другом поздороваются. А вот двое русских – ни в коем случае. Или другая ситуация. Два незнакомых человека встречаются в отдаленном пустынном месте: в лесу, в парке и т. п. Двое европейцев, прежде чем разойтись, скорее всего опять поздороваются. А русские (если только они не намерены вступить в беседу) – снова нет. Более того, можно сказать, что приветствие и в лифте, и в лесу для носителя русской культуры скорее даже нежелательно, поскольку подразумевает дальнейшее общение, не исключено, что и агрессивное».
Вот в этом, наверное, и кроется причина нашей неприветливости: мы интуитивно не хотим общаться с незнакомым нам человеком. Причем и у россиянина, и у американца задача при такой встрече одна и та же – сообщить о своей потенциальной неопасности. Американец или француз улыбается: «смотри, я добрый и хороший. Ты в безопасности!». Он приветствует тебя, желает хорошего дня и заявляет о своем миролюбии. У встречного россиянина «послание» читается иначе: «я иду по своим делам и тебя не вижу, не замечаю. Мне нет до тебя никакого дела. Ты в безопасности». Задача та же – язык другой!