Оракул Чернобыля
Шрифт:
С шашкой я, конечно, здорово придумал, но и в этом случае оставался один прорех. Сквозь стену густого дыма, я не видел гоняться они за мной или нет, оставалось лишь надеяться на лучшее и бежать вперед. Я бежал вперед, постоянно оглядываясь на дымовую завесу, из нее никто не выбегал. По всей видимости, мне очень повезло, и только я успел, обрадовался своей удаче, как увидел справа в пяти метрах от меня, такую же нору в земле, как и та, из которой ранее на нас с Сифычем выпрыгнули «снорки». Тормозить было поздно, бежать назад — подавно. Я взял левее норы, насколько мог и, не останавливаясь, пробежал мимо, в сердцах надеясь на то, что хозяев нет дома.
Но хозяева оказались на месте. Я отбежал от норы на двадцать метров, когда услышал рычащий крик за спиной. Я оглянулся и увидел,
До рефрижератора оставалось пятьдесят метров, что делать дальше я не знал, и просто бежал к нему. Мои преследователи не отставали, и сохраняли первоначальную дистанцию. Они по очереди делали прыжки, и как плотоядные кузнечики переростки загоняли свою жертву. В отчаянии я сорвал осколочную гранату с комбинезона и, не оглядываясь, бросил ее через плечо. Прозвучал взрыв, а вместе с ним и проникающий до мозга костей визг сразу трех тварей. Я оглянулся. Оказалось, что моя затея принесла пользу. Случайно брошенная мной граната угодила прямиком под ноги, приземлявшейся твари. Снорка разорвало на две части, а одного из его сородичей ранило осколком. Он начал заметно хромать, и перестал прыгать, но не оставил преследования и продолжил погоню по земле. Счет был полтора ноль в мою пользу. Я не рискнул принять бой с двумя тварями на открытой местности. Я видел, на что они способны даже в раненном состоянии и план родился сам по себе.
Рефрижератор стоял задом ко мне, и одна из дверей его кузова была оторвана и лежала в стороне. Я сорвал еще одну гранату, и, не останавливаясь, запрыгнул в кузов. Оказавшись на прогнившем полу грузовика, я швырнул гранату на улицу, а сам бросился к кабине в прыжке разворачиваясь и готовясь встретить гадов очередью из автомата. Прозвучал взрыв и визг одного из преследователей, я не знал, достала ли граната свою цель, но один из снорков сумел запрыгнуть в кузов. В закрытом пространстве грузового отсека рефрижератора трудно было промахнуться. Я лишил его возможности сделать прыжок, и ему пришлось преодолевать разделяющие нас пятнадцать метров по полу. Я открыл огонь. Было как-то нелепо расстреливать практически в упор лишенного своих главных боевых качеств мутанта. Сначала пули перебили ему руки, и он завалился на деревянный пол, затем размозжили голову. Второй снорк находился на улице, откуда доносилось его озлобленное рычание. Я подошел к телу, лежащему на полу грузовика. Он был мертв, ведь нет на свете существа, способного выжить, будучи лишенным, головы. Бронебойные пули которыми я стрелял, растерзали его плоть, оставив от кровожадного снорка лишь бесформенный кусок окровавленной плоти.
Не смотря на то, что тело противника было истерзано до невозможности, я все равно сделал контрольный выстрел, и из-за двери выглянул на улицу. Второй снорк находился у самого входа в рефрижератор. Вторая граната оторвала ему ногу, но он не прекращал попыток запрыгнуть в кузов. Три пули обезглавили его, и он завалился на землю. Я спрыгнул с кузова грузовика и, обойдя его стороной, увидел ее — базу Сухаря.
Это было воистину захватывающее зрелище. КамАЗ стоял на краю пологого обрыва, который вел в бескрайнюю долину, посреди которой и располагалась пресловутая база. Она представляла собой ансамбль сооружений, разбросанный в квадратной коробке периметром до пятисот метров, по крайней мере, лицевая ко мне стена была именно такой длины.
Здания были окольцованы десятиметровой бетонной стеной увенчанной колючей проволокой, часть из которой составляли стены самих сооружений. По периметру квадрата стояли высокие сторожевые башни, обделанные тяжелыми бронебойными листами, из которых виднелись спаренные стволы крупнокалиберных пулеметов. До наступления ночи оставалось совсем немного, и на базе уже были зажжены огни. Это нельзя было назвать базой, скорее — это была неприступная крепость из стали и бетона, за стенами которой мне, глядя на нее, тут же захотелось очутиться. Я по своему обыкновению посмотрел назад, и поблагодарил бога за вновь приобретенную привычку. Дымовая
Спустившись вниз я, не оглядываясь, бросился бежать в сторону спасительной базы. До нее оставалось около полукилометра, и у меня был шанс. Кабаны, по-видимому привлеченные звуками взрывов заметили меня, и теперь, если они конечно не питаются мертвыми снорками, у меня возникли крупные неприятности. Я бежал, бежал и еще раз бежал. Расстояние до базы сокращалось очень медленно, а позади, неслась дикая стая. Я посмотрел назад и увидел, как полу тонные туши неуклюже скатываются по обрыву. Я знал, они не остановятся и, настигнут меня, но у меня в запасе было сто метров, разделяющие их лидера и меня и еще четыреста метров до базы, на которых не было никаких укрытий. Я заметил на сторожевой башне прожектор, который ленивым световым пятном сканировал подступы к базе. Это был мой шанс. Я хотел было открыть огонь из автомата, но на нем был навинчен глушитель и я сорвал с комбинезона последнюю осколочную гранату.
Позади меня прозвучал взрыв. Это была последняя граната. Я знал, что даже близко не ранил кабанов, но зато это была последняя надежда на то, что меня услышат и, быть может, придут на помощь. После взрыва световое пятно прожектора замерло на одном месте, и спустя мгновение стало быстро приближаться в мою сторону. Он остановился на мне, и вел меня в уже основательной темноте, освещая мне путь. Я хотел было крикнуть, что нужно светить не на меня, а на дикую стаю, преследовавшую меня, но мой крик прозвучал лишь в душе. Я уже слышал, как сзади бьют о землю копыта, я был готов, что вот-вот клыкастый вепрь настигнет меня и собьет с ног как бильярдный шар кеглю. Как он растопчет меня своими копытами и растерзает мою плоть на мелкие кусочки, но мне оставалось лишь бежать и крепче сжимать цевье своего автомата. Когда я совсем отчаялся и был уже готов остановиться и встретить свою смерть свинцовым огнем, с ближайшей ко мне башни раздались оглушающие выстрелы спаренного крупнокалиберного пулемета. От неожиданности я пригнулся, но вовремя сообразив, что стреляют не по мне, лишь ускорил темп бега. Позади меня раздавались предсмертные взвизги разрываемых на части диких кабанов.
Глава 11 База Сухаря
На меня светило два прожектора, и я постучал в десятиметровые железные ворота. Механический механизм открыл вырезанную при помощи автогена дверь, в рост человека. Я вошел, внутрь, пытаясь отдышаться после стремительного бега, и оказался перед второй огромной дверью. Позади, послышался звук закрывающегося механизма. Я попал в ловушку. В двери напротив меня, на уровне человеческого роста открылось окошко, размером пять на двадцать сантиметров, и в гарнитуре моего защитного комбинезона послышались слова:
— Подойди и назови себя.
Я подошел к окошку, и прислонился к отверстию окулярами комбинезона:
— Знаток. Свободный сталкер. Человек.
С другой стороны двери в глаза ударил легкий синий цвет. Это была обычная проверка, для всех кто хотел войти на территорию базы. Существовал ряд ограничений по клановым отношениям, но, по сути, допускались внутрь все желающие с одним условием — это должен быть человек. Темные сталкеры на базу не допускались и уничтожались на месте.
— Лист, снова прозвучал голос в гарнитуре.
Я полез в нагрудный карман и протянул в окошко сто долларовую банкноту заранее врученную мне Сифычем. Вход на базу был платный, а те, кто не желал платить мог свободно уходить в ночь зоны. Бизнес есть бизнес, и с этим не поспоришь. После протянутой мной купюры дверь открылась, и я вошел на территорию базы Сухаря. Меня встретили двое наемников облаченных в добротные бронированные комбинезоны с автоматами наперевес. Один из них вкратце рассказал мне о правилах поведения на территории базы, и приказал не задерживаться. Как правило, правило было одно — откроешь стрельбу — и ты покойник. Защищать свое достоинство и честь разрешалось лишь при помощи холодного оружия, за это с постояльцев ни кто не спрашивал.