Оракулы перекрестков
Шрифт:
– Да нет, ничего, похоже, нынче Иссай намерен устроить себе выходной, – пробормотал Бен, улыбаясь. – Далеко еще до базы?
– Версты четыре осталось.
– А на базе есть телефон?
– Телефон есть, – сказал Ирга. – Станция спутниковой связи на вертолете.
– Ого! – сказал Бенджамиль. – Тоже добиллектронные технологии?
– Что-то вроде того.
– Но это ведь ненадежно!
– Отчего? – удивился Ирга. – Работает нормально. Ненадежным в самом скором времени может оказаться все остальное. – Он вздохнул. – Хотя ты прав, связь – это пока наше слабое место. Но после рождения Ладоги этой сферы коснутся кардинальные
– Вы считаете, что он модернизирует связь?
– В том числе и связь. Главное – чтобы черпак был подходящий! – Ирга расплылся в широкой улыбке. – Только почему ты говоришь про Ладогу «он»? Новый Бог родится девочкой.
Бенджамиль запнулся и едва не упал.
– Дай-ка я впереди пойду, – сказал Ирга, обгоняя Избранника Богородицы.
– А я смогу позвонить? – спросил Бен у спины, раскрашенной зелеными и коричневыми пятнами.
– Конечно, – отозвался Ирга. – Только гляди, чтобы сделать для вас визы, нужно дней пять. Может, лучше забрать твоего друга из буфера, когда все будет готово?
– Нет, – сказал Бен. – Сразу. Лучше всего завтра.
– А твой друг сможет неделю жить в палатке?
– Сможет, – сказал Бен. – Мой друг много чего может.
Он украдкой сунул руку в правый карман брюк. Листок плотной бумаги замялся на углах и посередине. Бенджамиль осторожно раскрыл свернутый в четыре раза книжный форзац. На одной стороне было напечатано выцветшими от времени буквами: Гомер, «Одиссея». На другой стороне темно-красным косметическим карандашом было выведено: 17-27-55-666. Девять цифр, как преддверие нового мира и нового дома.
Эпилог
Рузняк остановился на краю поляны возле кривой сосны и поводил из стороны в сторону самодельным радиосканером. Все четыре лампочки светились ровным малиновым накалом. Собака была где-то поблизости. Внимательно следя за датчиками, стоксгард осторожно повернулся влево-вправо и медленно двинулся вперед.
Грету он увидел за раздвоенным деревом возле полосы невысокого кустарника. Она лежала на боку, вытянув вперед узкую морду с оскаленной пастью. Совершенно разряженная псина. Тем более странно, что про аккумулятор он тогда сказал для красного словца. Зарядки оставалось еще процентов двадцать, вполне в пределах нормы.
Рузняк присел на корточки возле своей любимицы, вытянул из пачки сигарету и прижал к ее кончику зажигалку. Несколько раз он неторопливо, со вкусом затянулся и только потом сковырнул с собачьей ляжки крохотную наклейку с самодельным же радиомаячком. Наклейку он сунул в нагрудный карман, а из рабочей сумки вынул тестер, снял крышку с зарядного гнезда и приложил тестер к контактам аккумулятора. Поглядел на показания, почесал в затылке, нажал сброс и снова приложил тестер к контактам. Хрень какая-то! Тестер показывал, что аккумулятор заряжен на восемнадцать процентов и вполне работоспособен. Покачав головой, Рузняк достал из сумки второй тестер рабочего комплекта. Второй тестер подтвердил показания первого, как подставной свидетель на судебном разбирательстве. Недоумевая все больше и больше, Рузняк отомкнул крышку панели настроек. Индикаторы были мертвы.
– И что из этого следует? – пробормотал Рузняк, тыча пальцем в кружки сенсоров. – Из этого следует, что навернулась вся биллектроника.
Случай редкий, как выигрыш в гослотерею, но ведь кто-то же выигрывает иногда эту гребаную лотерею. Не то чтобы Рузняк всерьез расстроился, но ситуация была не из приятных. Теперь Шайне точно спустит на него всех собак. Спустит на него всех собак из-за сломанной собаки… Звучит смешно.
Рузняк сплюнул в траву. Когда минула ночь с понедельника на вторник, а потом со вторника на среду, он только в потолок поплевывал, его даже забавлял взъерошенный вид командира группы. Чего, собственно, волноваться? Скорее всего тогда, на поле, он просто попал пальцем в небо, и если хорек оказался прыткий, то робопес действительно подсел, гоняя ситтера по лесу, теперь стоит себе под елкой, отдыхает. Рузняк был абсолютно спокоен до самой среды. В среду информация наконец пошла вверх по цепочке начальства. Нойман отымел Шайне, Шайне попробовал отыметь Рузняка, но не тут-то было. Рузняк даже улыбнулся, вспоминая: «Никак нет, мастер комгрупп, я докладывал, что собака неисправна…» Помдрай лично взял из первой группы Крюгера с его Корой, и они попытались пустить одного робопса по следу другого. Дохлый номер! Рузняк это чуял с самого начала. Нойман отымел Крюгера, потом Шайне ну и виновника торжества не обидел вниманием. Дважды вздрюченный начальствам Шайне вконец озлился и нашел в уставе пункт, из которого следовало, что техник-собаковод по-всякому выходит виноватым.
– Три дня! – сказал Шайне, с ненавистью выпячивая челюсть. – У тебя есть три дня. Ищи робопса как хочешь и где хочешь. Не найдешь, рассчитаю без пособия!
– А можно четыре? – с самым невинным видом спросил Рузняк.
Что ж три так три. Откуда этому придурку знать о маячке, приклеенном к собачьей ляжке? С четверга техник-собаковод приступил к поискам, рассчитывая «найти» Грету не раньше субботы. Не каждый месяц выпадает пара оплачиваемых выходных на природе, а Рузняк обожал бродить по лесу, к тому же погода стояла подходящая.
Четверг и пятница прошли просто великолепно, а в субботу, прихватив радиосканер и одну из трофейных тележек, Рузняк со спокойной совестью двинулся по слабенькому, но отчетливому сигналу. Он планировал еще до обеда найти Грету, немного перекусить на свежем воздухе, поспать часок-другой и к вечеру вернуться в особняк гордым победителем: «Я же говорил, а вы не верили!»
Теперь выполнение плана изрядно усложнялось. Одно дело – привезти собаку с севшими аккумуляторами, совсем другое – сломанную собаку.
Рузняк демонтировал в двух местах броню и проверил кинематические цепи. Моторика робопса была в полном порядке. Рузняк повеселел. Хитрый план постепенно слаживался в его голове. Он закурил новую сигарету и прижал пальцем мочку левого уха. В ухе пискнуло.
– Энтони Нубас, 41-13-52… Не помню, как там дальше, – сказал Рузняк.
В ухе щелкнуло и запищало.
– Алле! – сказал раздраженный голос. – Эл, какого тебе нужно? Я машину готовлю.
– Привет, Тони, – не обращая внимая на раздраженный тон, пропел Рузняк. – Машину, говоришь? Это кстати.
– Не забивай служебку, – голос раздражился еще больше. – И вообще, что тебе надо? Мне вылетать через двадцать минут.
– Слушай сюда! – весело сказал Рузняк. – Твой маршрут меняется.
Раздраженный голос замялся:
– Меняется? Эл, ты там что… пьяный? Ты где?
– Я в лесу, – Рузняк выпустил сигаретный дым через ноздри, – и я желаю, чтобы ты кое-что для меня сделал. Ты куда летишь?
– Какого?.. – сказал голос, недоумевая. – В аутсайд лечу, к Гофману за продуктами.