Оранжерейный цветок
Шрифт:
Я убью их.
— Дэйзи! — восклицает какая-то девушка, ее лицо покрыто веснушками. Молодая модель обнимает Дэйзи с широкой улыбкой на лице.
— Кристина! — улыбается Дэйзи. — Что ты здесь делаешь? — она бросает на меня взгляд, который означает: со мной все будет в порядке. Иди к брату.
Поэтому я оставляю Дэйзи с подругой, а сам иду к бару.
— Хей, — говорю я, кладя руку на плечо Ло. Он отпивает газировку, делая вид, что в его стакане нет алкоголя. — Как поход
— Скучно, — отвечает Ло, беря картошку фри с тарелки, которую они делят с Коннором. Он смотрит на полки за стройкой бара, где в ряд выставлен алкоголь. Сейчас Ло выглядит как маленький кровожадный засранец. Не знаю, как еще описать моего брата, когда он начинает пить. У него всегда такой взгляд в котором читается: я ненавижу тебя и всех в этом гребаном месте. Разница лишь в том, что теперь эта ненависть усилилась в тысячу раз.
Я несколько раз киваю, мои глаза горят. Затем хватаю чертов стул возле него и ставлю его так, чтобы сесть между братом и Коннором. Я не позволю сейчас Коннору встревать в наш разговор, чтобы он утешал Ло. Моему брату не нужна гребаная поддержка, так что я ограждаю его от этой возможности.
Коннор молчит и не заводит спор со мной.
Я подзываю молодую француженку-бармена.
— Что я могу вам предложить? — она хорошо говорит по-английски.
— То же, что и у него, — я указываю на стакан.
Ло допивает свой напиток одним глотком.
— Я закончил. Давайте просто уберемся отсюда, — он встает.
Я снова кладу руку ему на плечо.
— Усади обратно свою задницу. Я хочу выпить, черт возьми, — я заставляю Ло сесть обратно.
— Ты говоришь как папа, ты знаешь это? — отвечает он, стреляя фразой, надеясь остановить меня от дальнейших действий.
Но этого недостаточно. Мне нужно, чтобы он признался мне в том, что он только что сделал. Так что я игнорирую его, наблюдая, как девушка готовит мне напиток. Она кладет лед.
— Райк, — огрызается Ло.
Я поворачиваюсь к нему: — Что?
Думаю, что он собирается признаться, но затем понимаю, что краем глаза он смотрит на бармена. Затем говорит: — Пойдем отсюда.
— Я же сказал. Я хочу выпить, черт возьми.
Ло замолкает, и бармен наливает газировку в стакан. Кажется, она уже добавила алкоголь, пока я смотрел на Ло.
Мой брат стискивает зубы и кладет предплечья на стойку. Затем отворачивается, глубоко погруженный в свои мысли. Интересно, собирается ли он остановить меня. Я хочу, чтобы он признался, что пил алкоголь. Однако он продолжает молчать, даже когда бармен пододвигает ко мне стакан.
— Повторить? — спрашивает она Ло.
Он качает головой: — Нет, я не буду.
— За твое здоровье, — я поднимаю стакан в его сторону, а он смотрит на меня, прищурив чертовы глаз. Я подношу край стакана к губам. Ну же, останови меня, Ло.
Это игра с высокими ставками.
Но он сидит, не двигая ни одним мускулом, с его губ не срывается ни одно чертово слово.
Я
Шотландский виски.
Он пил алкоголь.
Чем больше я это повторяю, тем больше раздражаюсь и беспокоюсь. Я выпиваю половину стакана, ожидая, что он хоть что-то скажет или выхватит стакан у меня из рук. И не важно, мелькает ли в его глазах капля сожаления, на меня он смотрит холодным, смертоносным взглядом, будто я заслуживаю это дерьмо. Словно это мое наказание за то, что я игнорировал его больше двадцати лет.
Я ставлю стакан на стойку.
И мне требуется мгновение, чтобы осознать всю тяжесть произошедшего.
Только что я нарушил свои девять лет трезвости.
Я смотрю прямо на него.
— Надеюсь, тебе доставило это удовольствие.
— Что именно? Когда я пил или смотрел, как это делаешь ты?
Я пытаюсь не взорваться и не наброситься на него. Мое тело пылает. Снова хватаю стакан, собираясь допить напиток до конца, но Ло неожиданно выхватывает его у меня, передавая бармену.
— С него хватит, — говорит Ло. Когда он поворачивается ко мне спиной, он добавляет: — Если ты трезвый такой мудак, боюсь представить, какой ты мудак, когда выпьешь.
Я хватаю его за руку, прежде чем он спрыгивает со стула и исчезает в толпе.
— Ты не можешь творить эту херню, — рычу я. — Ты должен был позвонить мне, если у тебя было желание выпить. Я мог бы отговорить тебя.
— Может, я не хотел с тобой разговаривать! — внезапно выкрикивает Ло. Он спрыгивает с барного стула, и я следую за ним. В росте у меня перед ним преимущество всего на пару сантиметров. Мы смотрим друг на друга, и над нами нависает неразрешенная ненависть.
Он ничего не знает о моем детстве, и я не ожидаю, что Ло начнёт интересоваться. Все, что я хотел — лишь шанс исправить то, что я сделал неправильно. Быть рядом с ним, быть его братом, но Ло эту задачу вовсе не облегчает. Он никогда не дает мне поблажек, как, например, Коннору.
— Тогда позвони Лили, — говорю я, — своей гребаной невесте, которая была бы в слезах, если бы увидела тебя прямо сейчас. Ты, блядь, думал о ней, когда пил? Ты подумал о том, что это сделает с ней?
Лицо Ло кривится. Однако он не бьет меня.
— С меня хватит этого дерьма, — говорит он. Он собирается уйти.
Я хватаю его за руку, не позволяя ему отвязаться от меня так просто.
— Ты не можешь убегать от своих гребаных проблем. Они с тобой двадцать четыре часа в сутки. Тебе необходимо справляться с ними.
— Не говори мне о необходимости с чем-либо справляться. Ты даже не отвечаешь на сообщения папы. Ты игнорируешь его, словно его вообще нет в живых, — он качает головой, в его глазах видна ненависть. — Ты поступаешь с ним так же, как и со мной. Так почему бы тебе просто не сделать то, что у тебя получается лучше всего, и притвориться, что меня, блядь, не существует.