Орден
Шрифт:
– А кто мог такое сделать?
– Не знаю, – ответил Питер.
– Ты уверен, что Генрих умер? – вдруг спросил Артем, глядя в упор на собеседника.
– Я осматривал его. Вне всякого сомнения. Пульса не было. Сердце остановилось. Был там через четверть часа после того, как он упал.
– Ну что же, надеюсь, что мы когда-нибудь сможем понять, что произошло, – грустно сказал Артем.
В Новгороде они пробыли лишь полдня и ночь. Ровно столько потребовалось Питеру, чтобы закупить повозку и пару лошадей для нее, провизию в дорогу, снарядить их небольшой экипаж, а Ольге выспаться. Питер настоятельно не рекомендовал Артему и Ольге показываться на улице и встречаться с кем-либо. Артем испытующе смотрел на Ольгу, не захочет ли она зайти в отчий дом, увидеть родителей. (О смерти Матвея Тимофеевича Артем молчал все это время, чтобы
Через одного из купцов Артем передал им крупную сумму денег, якобы возврат долга Матвею Тимофеевичу от неведомого торговца. Как он узнал после, эти деньги очень выручили его новых родственников. Артем собирался и дальше помогать им, но обстоятельства сложились по-иному.
«Как они теперь будут», – думал он. «У каждого своя судьба, и свою чашу каждому придется испить до конца», – вспомнил он слова барона.
Глава 71
Погоня
Проехав от Новгорода километров сорок, они остановились на постоялом дворе, переночевали и снова отправились в путь. Несмотря на возражения Ольги, Питер настоял, чтобы они не останавливались на обед и отдых долее, чем это нужно, чтобы передохнуть коням. Костра даже не разводили. Поели холодную пищу, оставшуюся от завтрака. Ольга кормила ребенка грудью, сидя в конце повозки. Для безрессорной повозки (рессор здесь еще не знали), запряженной парой лошадей, двигались они достаточно быстро. Однако Артем прекрасно понимал, что с темпами всадника, скачущего галопом, их скорость не сравнить. Оставалось надеяться, что погоню отправят достаточно поздно или не будут снаряжать вовсе. Но когда за ними на дороге послышался множественный топот копыт, сердце у него упало. Они переглянулись с Питером. Как назло, свернуть было некуда, они ехали как раз через распаханное и недавно засеянное поле.
– Если это за нами, – негромко произнес Питер по-немецки, зная, что Ольга еще плохо владеет этим языком, – дело плохо.
– Быстро они сообразили. Не ожидал, – откликнулся Артем. Что-то в нем уже знало, что оправдываются их худшие опасения.
Из леса галопом вылетел конный отряд. Увидев телегу, всадники пришпорили коней.
– Человек десять, – процедил Питер сквозь зубы.
– Да, десятка дружинников Андрея, – всмотрелся Артем. – А это кто, рядом с командиром скачет?
– Похоже на европейскую одежду. Ну что скажете, барон? – скривившись в улыбке, произнес Питер.
– Дружинники Андрея – это, конечно, не гвардия Цильха, но справиться можно, – отозвался Артем. – А вот кто этот франт в берете и в расшитом золотом камзоле?
Артем все больше укреплялся в мысли, что самая большая опасность исходит именно от этого человека. Дружинники приближались. Человек в камзоле отъехал чуть в сторону, отстал, пропуская вперед ратников, и скрылся из виду. Зато Артем смог узнать командира отряда, едущего впереди. Федор, тот самый, с которым Артем въезжал в Петербург во время погрома, организованного Филаретом. Сейчас он был комендантом княжеского замка. Большая честь для беглецов, арестовывать мелкого чиновника офицера столь высокого ранга не пошлют.
Артем увидел, что Ольга прижала к себе ребенка и неотрывно смотрит на всадников. Он понял, что жена догадалась, какую опасность они несут.
– Оля, – сказал он, – если начнется драка, падай на пол повозки и лежи не поднимаясь.
Жена молча кивнула.
Всадники нагнали и окружили повозку. Их командир выехал вперед, перегородил дорогу, развернул лошадь и поднял руку. Питер остановил повозку.
– Именем Великого князя Андрея, – произнес Федор, – ты, барон Александров, обвиняешься в государственной измене, в убийстве священника Филарета, в попытке прельстить честных христиан Северороссии языческими богами. У меня приказ арестовать тебя и препроводить в Петербург.
– Чей приказ? – спокойно спросил Артем.
– Первого министра, боярина Алексея.
– Послушай, Федор, – произнес Артем, – ты умный человек и
– Боишься, боярин, – усмехнулся Федор.
– Дурак ты, Федор, – грустно отозвался Артем, – ты прекрасно знаешь, что я не боюсь ни убить, ни быть убитым. Мне ребят твоих жалко. Я-то хоть знаю, за что сейчас саблю из ножен выну, а они так до конца и не поймут.
– Я на службе у князя.
– Сначала разберись, Федор, кому служишь, – честному люду, что в княжестве живет, князю или интригану, что при князе состоит. Это не всегда одно и то же.
Федор приосанился в седле и произнес:
– Барон Александров, именем князя Ингрийского, отдайте оружие и следуйте за мной.
– Да пошел ты, – бросил ему Артем.
– Взять его, – рявкнул Федор.
И в тот же момент Артем схватил лежавший под холстиной арбалет, мгновенно навел его и выстрелил в ближайшего дружинника. Стрела, пущенная мощным оружием почти в упор, легко пробила доспехи, пронзила сердце и вышла. Одновременно Питер сделал неуловимое движение, и другой дружинник свалился с седла, пораженный брошенным точно в горло ножом.
Питер и Артем вскочили. У Питера в руках был его знаменитый посох, только теперь к обоим его концам было прикреплено по внушительному тесаку. Эту «модернизацию» он провел еще на корабле по дороге в Новгород. У Артема в правой руке была сабля барона, а в другой – испанский меч толедской стали.
Ольга упала между ними и накрыла телом сына, который тут же начал плакать.
Дружинники, выхватив мечи, закружили вокруг повозки, пытаясь поразить противников. Без особого успеха, впрочем.
Через несколько минут около колес повозки лежало еще трое сраженных дружинников, а вокруг телеги, казалось, выросла сфера из вращающейся стали. Клинки беглецов были уже окрашены кровью. Тогда нападающие изменили тактику. Отъехав на несколько метров в поле, они спешились и подступили к повозке с двух сторон. Артем и Питер одновременно спрыгнули на землю и встали перед противником. Против Питера стояли три ратника. Против Артема – сам Федор с двумя дружинниками. Противники сделали шаг навстречу друг другу, их клинки скрестились. Артем закружился в боевом танце. Через несколько секунд, подчиняясь неосознанному рефлексу, он, не глядя, сделал выпад левой рукой и почувствовал, что проткнул чье-то тело. Опаснейший выпад Федора заставил его отшатнуться и выпустить из руки толедский меч, застрявший между ребер одного из дружинников. Теперь у Артема в руках осталась только баронова сабля. Вращая ею и маневрируя, он все время спутывал и заставлял сталкиваться противников, не давая им зайти с разных сторон. Когда же тем все-таки удалось это сделать, он мгновенно сместился в сторону дружинника, уклонился от выпада, захватил его свободной левой рукой за запястье и с силой толкнул в сторону Федора. Когда дружинник проскочил мимо него, резко рубанул в спину ратнику. Огромный красный рубец образовался на спине дружинника от плеча до копчика. Федор, успевший убрать в сторону оружие, принял в свои объятия уже смертельно раненного бойца. С яростью оттолкнув его в сторону, комендант шагнул вперед, нанося смертельный, как ему казалось, выпад. Его меч провалился в пустоту. Мгновенным движением Артем перерубил ему горло и остановился. Все противники были повержены. Краем глаза Артем увидел, как Питер, почему-то уже без посоха, добивает последнего из схватившихся с ним ратников.
– Браво! – Артем резко повернулся на голос.
Глава 72
Поединок с врагом
Метрах в пяти от повозки на дороге стоял высокий худощавый человек. На нем был малиновый берет с кокетливо прикрепленным к нему серебряной брошью белым пером, малиновый же камзол, богато расшитый золотом, по европейской моде узкие штаны были заправлены в мягкие кожаные сапоги. На плечах у незнакомца был накинут короткий плащ черного бархата. На боку висел длинный тонкий меч. Он стоял, выставив вперед правую ногу, и аплодировал, как это делают театралы, считающие себя аристократией, небрежно и с ленцой. На левой руке его поблескивал золотой перстень с каким-то крупным драгоценным камнем.