Ордо Еретикус

Абнетт Дэн

Как обычно, Креция сделала все наоборот. Решительным шагом она направилась к нам, на ходу натягивая шелковый халат.

— Ну и что у нас, черт побери, хорошего?

— Хотя бы в этот раз помолчи, Креция, — бросил я.

— Ладно, прошу прощения, мать вашу.

Я оттолкнул обеих женщин за спину и стал медленно продвигаться к чулану.

— Славный огузок, — захихикала Креция, разглядывая меня.

Из одежды на мне было только покрывало.

— Ты можешь быть серьезной хотя бы минуту? — прорычал я в ответ.

— Прошу вас, доктор, — укоризненно

проговорила Элина. — Это серьезно.

Дверь чулана была закрыта, свет внутри не горел.

— Видите? — сказала Креция. — Никаких проблем.

Я взялся за дверную ручку и понял, что она выкручена. Креция подскочила на месте, когда я выбил дверь ударом ноги и нацелил пистолет на кровать.

Пустую кровать.

Элина включила свет. Перетертые веревки Тарла все еще свисали со спинок кровати.

— Золотой Трон, он сбежал!

— О нет… — пробормотала Креция. — Я ведь лишь слегка ослабила путы.

— Что ты сделала?!

— Я же говорила тебе! Говорила, что беспокоюсь о его состоянии. Цианоз на его руках и…

— Но ты не сказала, что ослабила веревки! — бушевал я.

— Мне казалось, ты понял, о чем я говорила!

Я сбежал вниз. Холл освещал бледный лунный свет, проникавший в полуоткрытую дверь.

— Он не мог уйти далеко! Да и какая разница-то? — кричала мне вслед Креция.

Я вышел на улицу. Никаких следов. Ничего. По каменным плитам растекались холодные ночные тени.

Тарл сбежал уже давно.

Я возвратился в дом. Креция включила освещение в холле. И закричала.

Фейбс сгорбился в углу. Казалось, он просто уснул сидя. На полу блестела лужа густой темной крови. Ему перерезали горло.

— Теперь видишь, Креция? Видишь? — закричал я.

Тарл был свободен. Он знал, кто я и где прячусь. Пора было уходить.

Быстро.

Глава 12

В НОЧЬ И В ГОРЫ

ТРАНСАТЕНАТСКИЙ ЭКСПРЕСС

СООБЩЕНИЕ ОТ МЕРТВЕЦА

— Нет, — сказала Креция. — Нет. Ни за что. Нет.

— Это не обсуждается, Креция. Я не предлагаю, а приказываю.

— Как ты смеешь приказывать мне, словно одному из своих штатных лакеев, Эйзенхорн? Я никуда не поеду!

Я открыл было рот, но затем снова закрыл его. Зверское убийство Фейбса повергло ее в глубокий шок. Переубедить ее было трудно.

Я обернулся к Эмосу и Элине:

— Одевайтесь. Соберите вещи и уложите их в спидер. Мы должны убраться отсюда в течение получаса.

Оба поспешно удалились.

Трудно было сказать, как давно сбежал янычар. Когда Эмос накрывал тело Фейбса простыней, оно еще было теплым, так что, по моей оценке, Тарл получил фору примерно в час, в худшем случае — девяносто минут. Учитывая его вессоринский прагматизм, я полагал, что он отправился прямиком к ближайшей вокс-станции, чтобы доложить о нашем местоположении своим собратьям. То же самое на его месте сделал бы и я. Конечно, Тарл и сам мог попытаться убить меня, но к тому времени он уже понял, что не стоит недооценивать мои способности. Он знал, что я могу убрать его раньше и тогда никто не узнает, где я скрываюсь.

Поэтому он просто ушел, чтобы найти возможность связаться со своими. Неизвестно, насколько близко находились его соратники, и наши шансы на спасение таяли с каждой минутой. К тому же можно было предположить, что, успешно отправив свое донесение, он вернется, чтобы попытаться собственноручно разобраться со мной.

Я взял Крецию за руку и отвел наверх. Ее глаза опухли от слез и покраснели, она все еще не отошла от шока. Она сидела на краю моей кровати, пока я одевался.

— Если бы я мог просто уйти, Креция, я бы ушел, — мягко произнес я, доставая свежую рубашку. — Если бы проблема заключалась только в том, чтобы уйти и избавить тебя от всего того дерьма, которое я принес в твою жизнь, я бы так и поступил. Но теперь это невозможно. Сюда прибудут наёмники. Они появятся здесь очень скоро, скорее всего еще до рассвета. Они допросят и убьют любого, кого обнаружат здесь. Конечно, ты не сможешь им сказать, куда мы отправились, потому что сама не будешь этого знать. Тогда они просто… В общем, это вессоринские янычары, которым хорошо заплатили. Я не могу оставить тебя здесь.

— Я не хочу уезжать. Это мой дом, Грегор. Мой чертов дом, и посмотри, что ты натворил.

— Мне жаль.

— Посмотри, будь все проклято, что ты сделал с моей жизнью!

— Я сожалею. И постараюсь все исправить.

Креция вскочила.

— Как? — кричала она. Гнев затмил ее горе. — Как, во имя всего ада, ты собираешься исправить это? Как, черт тебя дери, собираешься унять всю ту боль, которую причинил мне?

— Понятия не имею. Но постараюсь. И для этого ты должна остаться в живых. Креция, на моей совести уже висит твоя разрушенная спокойная жизнь. Я не хотел бы вешать туда еще и твою смерть.

— Прекрасные слова. Но я не еду. Я возвращаюсь в постель.

Я схватил ее за руку. Необходимо было найти другой подход. Как медик она была профессионально самоотверженна. А вот обращаться к ее чувству самосохранения было бесполезно.

— Мне необходимо, чтобы ты поехала с нами. И это правда. Мы обязаны взять с собой Медею. Я не смогу оставить ее здесь и не думаю, что она переживет путешествие.

— Конечно, не переживет!

— Значит, она умрет?

— Если ты повезешь ее сейчас? В таком состоянии?

— А тебе не кажется, что будет лучше, если она поедет вместе с врачом?

Креция освободилась от моей руки.

— Я не позволю подвергать опасности здоровье своего пациента, Эйзенхорн, — предупредила она.

— Тогда сделай прогноз, доктор. Если она остается здесь, то будет мертва уже к утру. Они убьют ее, как только обнаружат. Если она уедет со мной без тебя, то тоже наверняка умрет. Мне, честно говоря, казалось, что ты давала врачебную клятву.

Мне было крайне неприятно так манипулировать… ну, во всяком случае, не чувствами Креции. Она одарила меня ядовитым взглядом, понимая, что я загнал ее в угол.