Орел легиона
Шрифт:
В это время тучи рассеялись. Луны по-прежнему не было видно, но звёзды, густо осыпавшие небо, немного рассеяли темноту лесной чащи. Беглецы скакали меж стволами деревьев, уже зряче выбирая дорогу, а отставшие варвары всё ещё их не видели.
Река показалась внезапно, вдруг сверкнув широкой полосой среди тёмных зарослей, и по тому, как гулко рокотала вода, как мелькали на волнах звёздные блики, Дитрих и Крайк поняли, насколько стремительно было течение этого неведомого им потока.
Вопли за их спиною сделались громче — их увидели. Бриттам-преследователям казалось, что одолеть реку пришельцам
— Скорее! — Дитрих, не раздумывая, направил Хастига к воде, и конь, послушный хозяину, врезался грудью в бурлящие волны.
Зеленоглазый обернулся. Теперь видно было хорошо — на открытом пространстве света звёзд оказалось достаточно, чтобы различать очертания берега и высыпавших на него всадников. Но Крайка Дитрих сразу не увидал. И тотчас понял, почему: конь его спутника скакал следом за Хастигом с пустым седлом, а сам Крайк лежал в нескольких локтях от берега. Вот он приподнялся, стискивая в поднятой руке дротик, а первый из преследователей был от него уже в десятке шагов.
Не раздумывая, Зеленоглазый развернул коня. У его седла висели дротики, но на таком расстоянии это не слишком надёжно. Лук всегда надёжнее. Тевтон спустил тетиву в тот миг, когда всадник уже заносил длинное боевое копьё, против которого дротик Крайка вряд ли мог помочь. Но стрела оказалась проворнее, и варвар свалился с седла, не успев ударить.
— Меня ранили в ногу! — крикнул товарищу Крайк. — Я стану теперь бесполезной обузой! Скачи дальше, я их задержу!
— Центурией командую я! — невозмутимо ответил Зеленоглазый и, подхватив упавшее копьё убитого им бритта, ринулся навстречу двум десяткам чёрных теней, возникших между деревьями.
Он успел свалить ещё троих или четверых, когда произошла какая-то перемена. Дитрих сам не понял, в какой момент яростно ревущие варвары, только что окружавшие его, вдруг отхлынули назад. Причём сделали это не из страха — возможно, они и испугались бы, но не так вот сразу. Кажется, из чащи, за их спинами, прозвучал короткий гортанный крик, точно приказ, отданный на неведомом языке. И дикая воющая толпа подчинилась этому приказу. Все, кто остался в живых, разом отступили, чтобы через короткое время раствориться среди тёмных стволов. Военная хитрость? В таком случае хитрость очень глупая — за рекой достать преследуемых будет куда труднее, и варвары должны были это понимать.
Дитрих подскакал к своему товарищу. Крайк сумел подняться. С трудом, кривясь от боли, бритт пытался вытащить засевшую выше колена стрелу.
— А я думал, они из луков стреляют плохо! — прохрипел он.
— Плохо! Не то бы не в ногу попали! — отрезал Дитрих и протянул Крайку руку: — Давай в седло!
— Но мой конь...
— Вон он, уже в воде. Он не уйдёт от нас далеко. Мы переправимся все вместе.
— Ты так уверен? Похоже, брода здесь нет.
Зеленоглазый рассмеялся:
— С бродом мне всю жизнь не везёт. Где бы я ни сунулся в воду, оказывается, что в этом месте глубоко. Ничего, Крайк, ничего... Справимся.
— Я не смогу идти, Дитрих. От меня толку не будет.
— Это мне решать. И не трогай стрелу: если сейчас её вытащить, уйдёт уйма крови. Главное — переправиться.
Они оказались на другом берегу реки далеко от того места, где начали переправу.
Начинало светать. Здесь, за рекой, уже не было чёрного мёртвого леса, а запах серы, ещё долетавший из-за реки, казался уже совсем не таким тошнотворным. В кустах и в овраге, из которого в реку сбегал стремительный ручей, подали голоса птицы.
Беглецы на всякий случай убедились, что их никто не преследует, и устроили отдых среди зарослей низкого ивняка.
Дитрих со всей осторожностью вытащил стрелу из ноги своего товарища, затем, прокалив над костром лезвие ножа, прижёг рану. Бритт вытерпел эту операцию молча, только заскрипел зубами.
Пока Зеленоглазый разводил костёр, Крайк лежал на разостланном мокром плаще, глядя в светлеющее над ним небо. Германец не разрешил ему вставать и просил ничего не делать, чтобы не бередить рану.
— Время у нас, я думаю, есть, — рассудил Дитрих. — Показалось мне или не показалось, что нашим собратьям-варварам кто-то отдал приказ от нас отвязаться, но они отвязались, и это не может не радовать. В следующий раз подумают, прежде чем к нам соваться. Но так или иначе, на некоторое время нас оставили в покое. Это время надо использовать. Сегодня отдыхаем и лечим твою ногу.
— За день её всё равно не вылечишь, — проговорил Крайк.
— Это как постараться. Я разогрею мяса, а ты, пожалуйста, не шевелись. Лежи, и всё.
В голосе Дитриха прозвучала тревога, и вновь бритт подумал: как странно, что этот человек вдруг стал ему так близок. Вот уже жизнь ему спас! До чего странно...
— Ты расскажешь мне подробнее про твоего Бога? Про Христа? — спросил Крайк.
— Расскажу, если пообещаешь сегодня лежать и выполнять все мои просьбы. Нет, правда, расскажу. А к вечеру всё же лягу поспать. Двое суток без сна — слишком даже для меня!
Глава 5
ПОДСЛУШАННЫЙ СПОР
Искусству лечения ран Дитриха когда-то обучала Ингрид, известная в их роду знахарка и повивальная бабка. Старухе льстило, что сынишка племенного вождя нередко заходит в её лачугу, отправляется с нею в лес собирать травы, внимательно слушает её объяснения, когда она варит свои зелья. Никаким колдовством Ингрид не занималась, презрительно заявляя, что оно нужно тем, кто не способен жить в ладу с природой и пользоваться её дарами. Поэтому в племени её не боялись, а уважали, даже любили, и отец Дитриха не возражал против увлечения мальчика. Правда, став старше, Зеленоглазый должен был отдавать всё своё время воинским упражнениям, охоте и, что нравилось ему больше всего, верховой езде. Однако полученные в раннем детстве уроки он запомнил, а впоследствии многому научился и у первого гарнизонного лекаря, с которым ему довелось служить, в свою очередь, поделившись с весёлым общительным Гаем Септимием знахарскими секретами Ингрид.