Орфей
Шрифт:
При въезде в городок колонна разделилась; «УАЗы» свернули и исчезли, однако вся мощная охрана, взяв автобус с пассажирами в плотное окружение, довела их до самого аэродрома. А вот на красной твердой поверхности летного поля вдруг произошла заминка. Еще при подъезде к транспортному самолету с двуглавыми орлами и флагами ВВС России коричневый начал говорить по рации. Отрывисто и удивленно. Потом удивленно и зло. Инна не разбирала слов, но видела, как висок коричневого наливается кровью.
— Всем оставаться на местах, не вставать, автобус не покидать, — скомандовал коричневый, пряча рацию. — Смотрите тут, — охране.
Инна все-таки посмотрела назад. Остальные пассажиры автобуса сбились кучкой, сидели
Прошло не более десяти минут, на поле к самолету выехало еще три микроавтобуса с разных сторон, машина была в секунды оцеплена вооруженными людьми в черных комбинезонах и масках с прорезями. Инна приготовилась падать на пол под сиденье. Коричневый и еще двое военных разговаривали под самолетным брюхом с невысоким серым человеком в плаще. Издалека он производил впечатление как бы присыпанного пылью. Десантники, охраняющие пассажиров автобуса, нервно озирались сквозь стекла на стоящие недвижно черные фигуры. По лесенке в передней части самолета поднимались трое в пилотских костюмах, навстречу под дулами автоматов черных, непонятным образом оказавшихся уже внутри, скатывались летчики сменяемого экипажа. Майор-десантник, что встречал Инну и рыжего Хватова у обстреливаемых стен с колючей проволокой, мотнул головой своим в автобусе:
— Уходим!
Двое из черных заскочили на их место.
— Старцева вы? Прошу вас.
Ей даже подали руку. На трапе она обернулась на шум еще одной подъехавшей машины. Из «УАЗа» вывалился Хватов в сопровождении двоих, которых тут же оттеснили. Одного рукава куртки у Хватова не было. Так вышло, что коричневый с военными проходил к своим машинам в двух шагах. Инна увидела, как мелькнул кулак Хватова. Остальное скрыли спины в черном, а саму Инну быстро втолкнули в дверь самолета. Моторы одного крыла чихнули, выплюнули дым, завыли. Лопасти винтов тронулись.
Илне предложили сесть на длинное сиденье вдоль борта. Влетел, видимо, от тычка в спину, Хватов.
— Видала? — проорал он. — Я ему, паскудине!..
Губа у Хватова была разбита, отвисала. Один рыжий глаз запух, но это явно не от потасовки только что. Если там вообще была потасовка. Его посадили в транспортник слишком быстро.
— Это шеф! — проорал Мишка. — Понятно? Он всегда выручит!
Самолет рулил на взлет, грохот двигателей усилился. Хватов трогал губу, весело и неслышно для Инны матерился. Кроме них, в длинном ребристом чреве никого не было. Самолет оторвался, моторы ныли, пол перекосился вверх. Инна зябко повела плечом. Мишка накинул на плечи ей свою куртку, пошел в нос, вернулся с несколькими теплыми одеялами.
— Сервис, блин!
— Что?
— Я говорю, выпить бы!
— Куда других денут? Ну, в автобусе? Как думаешь?
— Чего? — Рыжий тезка-Мишка до того удивился, что оставил губу, вытаращился на Инну. — Тебе-то они что?
Через три дня в сводку происшествий по Москве попало сообщение об одной из трех — за сутки — насильственных смертей: на собственных колготках повесилась у себя в квартире одна из девушек массажного салона «Мерилин» Люсьена Шапорина, 27, основное занятие — проституция, основные места работы — венок центральных отелей: «Интурист», «Националь», «Москва». Наркотики употребляла, но в момент смерти в «приходе» не была. Сутенер по кличке Гиви клянется, что с девчонкой все было в порядке. В оставленной записке три слова: «Больше не могу». Вещи и ценности не тронуты, среди последних — антикварный аграф с сапфиром с чернотой в обрамлении бриллиантов, общий вес бриллиантов — семь каратов. По некоторым сведениям, драгоценность могла быть подарком одного из клиентов. Попытка выявить возможного дарителя результатов не принесла.
На следующий
(Я думаю, этих смертей, уборки контактов инфильтранта Гордеева в нашем Мире, происходило еще немало. Рука у Присматривающих оказалась длинной. Не стоит искать в их действиях на данном этапе никаких эзотерических приемов и мистики. Обычная работа спецподразделений тайных служб. Может быть, более тонкая, только лишь. Впрочем, и тонкости особенной не требовалось, ведь эти люди были незащищены перед ними, не подозревали ни о чем, опасности для себя не ожидали. Ни в чем, кроме того, что с ними общалось потустороннее существо, а некие здешние решили, что оставлять их после этого в живых опасно, следует ликвидировать на всякий случай, эти совершенно посторонние люди невиновны… осудишь после этого Стражей Миров и Перевозчика Миров? Сможешь, сумеешь сказать им: почему? на каком основании? кто решает, кому оставаться, а кому уйти из этого Мира во имя иных Миров спокойствия? кто свой, кто чужой?.. Впрочем, ни к чему сейчас. Да и то ведь — сумел, сказал, спросил…
Я только подчеркнуть хотел, что к этому, что перечисляю сейчас, Перевозчик уж точно отношения не имел.)
Находящаяся под контролем Предприятия-81 сеть — остались четыре специально охраняемых зоны — под общим обозначением «Объект…» изменений не претерпела, однако два из них, «Объект-4» и «Объект-7», подверглись в последующую неделю нападению с попыткой прорыва. На «Четвертом» попытка пресечена силами охраны, на «Седьмом» сработали спецсредства периметра. Принадлежность нападавших выясняется.
Шоу-фирма «Экзотика ЛИС'С» пригласила на тур по трем городам России, а также прибалтийским столицам «Вуду Мэгик Трууп», затмившую в недавних гастролях по США великого Дэвида Копперфильда. Потомки «настоящих жрецов вуду» покажут магическое искусство жителям Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга. Лидер «Эм-Ти» (под этим сокращенным именем труппа гремела в Штатах) — Джазбо Третий, пигмей из Конго, и у него, как и у Второго, и у легендарного Первого Джазбо, все передние зубы из чистого золота и в середину каждого вставлен бриллиант.
Спустя одиннадцать дней после разблокирования периметра «Объекта-36», или Территории-3, «Боинг» компании Люфтганза доставил в Шереметьево группу американских туристов. Встретивший их гид, непринужденно улыбаясь, сказал, что восхищен американской любознательностью и интересом к России, которая переживает сейчас отнюдь не лучшие времена. «Вы имели времена и похуже!» — выкрикнул кто-то. Группа дружно захохотала. Гид продолжал непринужденно улыбаться. В отличие от подавляющего большинства путешествующих американцев, занимающихся этим на пенсии, здесь были пышущие здоровьем мужчины и женщины всех возрастов и даже молодежь. Расовый состав тоже самый разный. Все цвета кожи, интернациональная Америка. Возле старого индейца все время держались двое латиноамериканской наружности. «Это мой отец! — гордо сказал один — И его, — указал на другого. — Мы братья, но у нас разные матери. Отец хочет посмотреть все страны мира. Очередь дошла до России. Он глухонемой, он будет только смотреть». На взгляд гида, оба брата выглядели боксерами-профессионалами. Он ошибался совсем чуть-чуть: это были гориллы — профессионалы-охранники.