Орион (Орион - 1)
Шрифт:
Я медленно поднялся на ноги.
– Нет, конечно. Вы просто послали ее на верную смерть.
– Если ты так опасаешься за ее жизнь, почему бы тебе не оседлать своего коня и не отправиться на ее поиски? Она только обрадуется, увидев своего спасителя.
– Так вот чего вы добиваетесь? Удалить меня из города, чтобы отправиться к Угэдэю и без помех завершить свое грязное дело?
На этот раз он не ответил.
– Вы давно сознательно отравляете Великого хана, - обвинил я его.
– Я мешаю вам, вот вам и пришла мысль подобным способом удалить меня из города.
Несколько секунд он никак не реагировал на мои слова. Затем он поднял голову и рассмеялся жутким оскорбительным смехом.
–
– Он снова рассмеялся мерзким, скрежещущим смехом.
– Отправляйся на поиски своей бабы, - произнес он, указывая на дверь.
– Можешь быть спокоен, лично я не сделал ей ничего дурного. Ну а если с ней что и произойдет в степи, это уже не моя забота.
У меня не было выбора. Я не мог сражаться с ним, он был слишком силен для меня. И хотя я не слишком доверял его словам, мысль об Агле, застигнутой бурей посреди дикой степи, заставляла меня последовать его совету и направиться в сторону ближайшего загона для лошадей на окраине столицы.
Когда я добрался до места, дождь лил как из ведра. Я приказал старому конюху поймать мне коня. К этому времени меня уже достаточно знали в Каракоруме, и старик без возражений отправился выполнять мое распоряжение. Впрочем, я и так не получил бы отказа. Воровство как таковое вообще было неизвестно среди монголов. Если кто-то не возвращал коня в срок, за ним посылались воины, которые без труда улаживали инцидент. Как ни удивительно, но при порядках, существовавших в Монгольской империи, спрятаться в бескрайней степи, да еще чужестранцу, не удалось бы ни при каких обстоятельствах, и рано или поздно похититель неизбежно предстал бы перед лицом правосудия.
– Но сейчас очень плохое время для поездки, - пытался отговорить меня старик, пока я седлал коня.
– Такая буря способна убить самого сильного мужчину...
Я пропустил его слова мимо ушей и вскочил в седло. Дождь все усиливался, и на мне уже не оставалось ни одной сухой нитки. Раскаты грома сотрясали степь.
– Вы погубите лошадь, - прокричал старик мне вслед. Как истинный монгол, он приберег самый сильный, с его точки зрения, аргумент напоследок.
Но я не слушал. Пришпорив коня, я направил его прямо в ночь. Разумеется, это была чистейшая авантюра. Искать Аглу в бескрайней степи, ночью, да еще в такую погоду было еще более безнадежной затеей, чем пытаться отыскать иголку в стогу сена. Тем не менее я не собирался отступать. Я не мог допустить, чтобы Ариман вторично убил ее на моих глазах. О своей жизни я уже не думал.
Раскаты грома не слишком беспокоили моего коня, но когда зигзаг молнии прочертил небо и ударил в землю где-то впереди меня, он взвился на дыбы и едва не выбросил меня из седла. Дождь превратился в сплошную стену воды, и я не видел ничего дальше гривы моего коня. Продолжать поиски в этих условиях было чистым безумием, и все же я с упорством, достойным лучшего применения, углублялся в дикую степь.
Но мой мозг непрерывно работал. Снова и снова я анализировал имевшуюся в моем распоряжении информацию, взвешивая и сопоставляя известные мне факты. Несомненно одно, я направлен сюда, чтобы помешать Ариману добиться своей цели. Но как я мог осуществить свою миссию, если не знал самого главного - его истинных намерений? По-видимому, Ариман искренне удивился, когда я обвинил его в попытке убить Великого хана. Насколько я знал, он почти каждую ночь приносил Угэдэю некое снадобье. Но если это не медленно действующий яд, то что?
Скоро моя лошадь выбилась из сил и перешла с галопа на медленный шаг. Я знал, что даже самые сильные монгольские воины не отважились бы углубиться ночью в степь при таких условиях. Знал, но не прекращал своих поисков.
Итак, чего же добивался Ариман? Если он намеревался убить меня, то он мог легко это сделать в своем храме, несколько часов назад. Никто бы и не узнал. Вместо того он направил меня в степь, прямо в эпицентр ужасной грозы. Неужели только для того, чтобы меня убил разряд молнии? Это казалось крайне маловероятным. Тогда, может быть, чтобы на время удалить меня из города? Да, пожалуй, в этом был определенный смысл. Изолировать меня от Угэдэя. Но чего ради, если Ариман не стремился убить Великого хана? Должна же быть какая-то причина!
Я закрыл глаза, не столько для того, чтобы защитить их от проливного дождя, сколько затем, чтобы активизировать свою память и лучше припомнить все прочитанное мной в двадцатом столетии о нашествии монголов. Мои уникальные способности оказались сейчас как нельзя кстати. Я свободно воскрешал в памяти целые книги, страница за страницей, словно держал их сейчас в своих руках. Но, при всем желании, я не мог восстановить в памяти того, чего никогда не знал. Как глубоко я изучал историю в своих предыдущих инкарнациях? Я твердо знал, что монголы так никогда и не покорили Европу. Субудай действительно разбил армии Белы и разорил Восточную Европу, но не пошел дальше на запад.
"Почему?"
Ответ на этот вопрос вспыхнул в моем мозгу так же внезапно, как молния, что в тот же момент рассекла небосклон перед моими глазами. Я вспомнил цитату из книги, которую читал когда-то в двадцатом столетии.
"Ничто, казалось, уже не могло спасти Европу от нашествия монголов. Армии государств Восточной Европы под командованием короля Венгрии Белы были уже разбиты, а войска Людовика Святого Французского [Людовик IX Святой (1226-1270), король Франции] слишком малочисленны, чтобы остановить победное шествие монголов. Но Субудаю так и не удалось воспользоваться плодами своих многочисленных побед. Неожиданное известие о смерти Великого хана заставило его повернуть свои армии и спешно возвратиться в степи Монголии".
"Смерть Угэдэя!"
В случае смерти Кагана все орхоны и полководцы должны немедленно собраться в Каракоруме для выборов нового Великого хана. Смерть Чингисхана приостановила монгольскую экспансию более чем на год. Смерть Угэдэя положила конец монгольским завоеваниям.
Ариман явился в Каракорум не для того, чтобы убить Угэдэя, напротив, он старался продлить ему жизнь и, таким образом, дать Субудаю время полностью покорить Западную Европу. Вслед за Субудаем туда должны были направиться чиновники Елю Чуцая для наведения мира и порядка и утверждения законов Яссы, призванных раз и навсегда поработить население Европы. Их правление неминуемо привело бы к последующему застою в Европе, подобному тому, который поразил Китай, а затем и саму империю монголов. В итоге Европу объединили бы власть китайских мандаринов и сабли монгольских завоевателей. Многочисленные государства были бы навсегда стерты с карты Европы. Вместо них царила бы железная тирания восточных деспотов. Крупные города оказались бы разрушены или захирели сами по себе. Не было бы ни Возрождения, ни расцвета науки, ни высоких технологий. Западные демократии никогда бы не возникли. Америку открыли бы китайские мореплаватели, если вообще бы открыли.
Теперь я в точности представлял себе план Аримана. Дав возможность монголам завоевать Западную Европу, он мог быть уверен в дальнейшем застое и неизбежном вырождении людей под железной пятой монгольской тирании. То, что Елю Чуцай называл победой величайшей цивилизации в истории Земли, являлось на самом деле тупиковым путем развития, ловушкой, попав в которую человечество погибло бы.
Если Ариману удастся осуществить свой план, пространственно-временной континуум будет нарушен, Ормузд свергнут со своего трона, а человечество уступит место порождениям Тьмы.